В поисках смысла

Вскоре холодные ветры «памперо» загнали нас на берег. Иногда температура опускается до пяти градусов по Цельсию. Корабль остался на якорях. Нас поселили на окраине города. Местный доктор убедился, что мы не взяли с собой заболевших. Спокойно прожили неделю. А потом внимание к нам стало все больше и больше. Сначала Игнат поймал воришку. За него пришли заступаться крикливые метисы. Федя с Игнатом объяснили, что воровать плохо. Появились ножи и пистолеты. После короткой стычки двое местных остались лежать. Но недолго. Их поглотила морская пучина. Впрочем, никто не жаловался. Но я решил, что отдыхать хватит. Подтянется подмога, никаких денег не хватит откупаться. Особенно, если почувствуют, что они есть.

Мы вернулись на шлюп. Растянули парус палаткой над палубой и продолжили работу. Зато Левальеха организовал наше снабжение по высшему разряду. Еще бы. Он уже перевез на сушу чуть более двадцати тонн серебра и пять тонн золота. Слитки очищенного серебра, что подтверждается пробниками и клеймами, весят по двадцать восемь килограмм. В рубле одна тысяча восемьсот двадцатого года почти восемнадцать грамм чистого металла. Грубо говоря, один слиток тянет на полторы тысячи рублей. Тонна на пятьдесят пять тысяч серебряными рублями. Одного серебра передали на миллион с лишним, и золота на три с половиной миллиона, если мерить на золотые екатерининские рубли. Или шестьсот двадцать пять тысяч, если перевести в английские соверены. Гигантская сумма. Своих не забыл, матросы получили по слитку, офицеры по два, водолазы по три. Капитану вручил пять. И протягиваю кошелек с монетами.

— По договору мы должны привезти все домой, что найдем, — напоминает он, держа руки за спиной.

— Точно так, но здесь мы выполняем поручение посланника, который является полномочным представителем Его Императорского Величества и по его непосредственному заданию. К тому же премия из средств наших новых друзей.

— Поймите мое состояние. Таких денег я не видал никогда, а тут они на палубе валяются. Матросы на них сидят, курят.

— Понимаю. Тем не менее, прошу принять.

— Уговорили. А как же вы?

— Помните сказку, когда богач нашел сокровища в пещере, но пожадничал. И когда из рук монета упала, то все остальное превратилось в прах. Я того же боюсь. Сейчас мои мысли о другом.

Каждую ночь лоцманские шхуны делают два рейса. Свежеприготовленное мясо, вино, фрукты у нас не переводятся. Я решил не упускать дело из-под контроля. В непромокаемом плаще провожу и день, и ночь на палубе. За месяц таких трудов силы иссякли.

Но к середине ноября дожди прекратились, солнце высушило палубу. К нам прибыл ночью Левальеха собственной персоной. Состоялся долгий разговор.

— Это не здесь, — говорит он шепотом, — в Андах есть ущелье. Я все нарисую. Но предприятие слишком рискованно. А хотите, я оставлю вам сегодняшний груз? Хватит на хорошую жизнь вам и всему экипажу. И вашим детям. Зачем вам ключ к чужой земле?

— Так что там? — Спрашиваю я.

— Не знаю. Одни говорят, статуи, другие, что какой-то перстень. Там меняется привычный мир. И лучше не заходить, потому что неизвестно, каким выйдешь.

— Вы не пошли?

— Туда не пошел.

— Что же остановило?

— Кто. Это один старик. После я приезжал искать, но не увидел ни его, ни хижины. Будь я тогда один, то счел бы, что мне привиделось. Но и другие видели его, сидели в каменной, обмазанной глиной лачуге и все помнят.

— И что он сказал?

— Я должен выполнить то, что назначено. Но для этого мне не надо никуда ходить. Сами придут и помогут. И не нужно дивизии для обретения свободы от Бразилии. Хватит и нескольких человек, а остальные примкнут. Если честно, то я не поверил ему. Но тут появились вы.

— А зачем вам свобода от Бразилии?

— Она не сама по себе. За ней Англия и все, кто говорит по-английски. А за ними неведомая сила, которая, как щупальца сорняков, прорастает везде. И потом не избавишься. Но понимают это поздно. Лучше в сельве жить, чем по их правилам.

— У вас получится.

— Тогда смотрите.

Хуан нарисовал на карте маршрут, по которому шел. Обозначил место, где видели хижину, и проход в ущелье. И даже дал имя знакомого, которому можно передать привет и попросить содействия.

— Так получается, это Чили? — Удивился я.

— Чили. Если там кто-то знает про те места.

Мы погружались еще неделю. Что легко можно взять, забрали. На дне осталась еще половина. И можно бы еще работать, но с хорошей погодой возникло и внимание к ночным посещениям яхт.

Невдалеке бросил якорь бразильский фрегат. Слышна английская речь и матросские песни. «Ихтамнеты» этого времени. Пора сворачиваться. Я выдал всем тройную премию. То, что яхта должна была забрать ночью, тоже спустили в трюм. Тонна серебряных слитков и триста килограмм золотых эскудо. Теперь матросы шепчутся «только бы домой дойти», а водолазы прикидывают, какие дома они построят. На нас с Аленой только что не молятся, ловят каждый взгляд. И делают все на совесть.

К обеду следующего дня все приспособления были свернуты и убраны в трюм. После доклада мы устроили совещание в узком кругу.