В поисках смысла

«Я казак, б…ь», — говорит он, сильно выпучив глаза. Это его Игнат научил на общую потеху команде. К Рами он относится, как к родственнице, которой благодарен за спасение сына. И чувствует за собой обязанность присматривать за ней.

«А может это все шаманские штуки?» — рассуждает Петров.

Его можно понять. Такой брак обречен на преследование. Нигде не примут, что белый имеет официальный брак с чернокожей. Да еще купленной на рынке.

— Ты разве простишь себе, что попал под влияние неведомых сил? — Усмехнулся я, — это вздор действительный. Давай скажем одним предложением твои душевные терзания.

— Я люблю Рами. И ничего не могу с эти поделать.

— А она тебя?

В ответ доктор обхватил голову. Ясно, без Алены не разберемся. Она тоже с Рами плотно общается.

Жену нашел в нашей каюте.

— Солнышко, что там у Петрова с Рами? И почему я ничего не знаю?

— Потому, что не хочешь ничего видеть. Это же очевидно. А ты, как слепой.

— Почему Петров весь исстрадался? Что с ним такое, что себя не удерживает?

— А что бывает, когда мужчине встречается его женщина? Та самая, Богом предназначенная. Пусть и цвет не тот.

— Он ее старше на двадцать лет.

— Какая разница?

— Хорошо, а она как к нему относится?

— Как и я к тебе. Она все видит, все чувствует и понимает. И без него не сможет. Но выбор за ним. Упустит, потом будет всю жизнь вспоминать и мучиться.

Так я Петрову и передал. Теперь он меня обнял.

— Как камень упал с плеч. Я всю жизнь сам решал, а тут раскис. Настало и мое время презирать общество.

— Пока не надо никого презирать. Да что ты изводишься? Мало ли в Африке местных князей? Документы нарисуем. Будет княжна.

— К этому я не готов. Хотя тебя и не осуждаю, но в аферы пускаться не намерен. Давай придумаем что-нибудь другое.

Но мы не успели сделать предположений.

«Вижу корабль» — крикнул смотрящий с мачты. И точно, едва различимые на горизонте мачты. Идет вслед за нами.

Кораблей мы видали много, но этот почему-то вызвал всеобщую настороженность. Бывает так, когда все вместе считают что-то плохим. Нас догоняли. Васильев оскалился и посмотрел в трубу. Капитан определил его, как корвет для почтовой службы. Пушки у него тоже есть.

Корвет лучше нас по мореходности и скорости, однако, не приближался. Зато утром появился второй корабль, который его перегнал и догонял нас. Шел он на всех парусах.

— Это линейный семидесятичетырехпушечный корабль, — разглядел его в трубу капитан, — типа «Армада». Самая массовая серия. Таких сорок штук построено.

— Ну и пусть себе идет своей дорогой.

— У них нет флага, — рыкнул Васильев, — но и так я вижу, что англичане. Впрочем, могли и продать кому-то.

— Ваши предположения?

— Когда флага нет, то ничего хорошего сказать не могу. Мы не оторвемся. Шлюп у нас быстрый, но загружен под завязку. Только если припасы скидывать за борт. Все, кроме балласта.

— Это всегда успеем. А второй корабль? Я флага не вижу.

— Потому что его тоже нет.

— Пираты?

— У пиратов нет линейных кораблей. Если будут безобразничать, то у нас всего шесть карронад приличного калибра.

— Разрешите смонтировать мои установки. А то когда еще испытаем.

— Собирайте. Может, сигнал кто увидит.

Линкор идет впереди корвета на милю. Ветер усилился, давая ему преимущество в ходе. Когда до нас осталось километра два, неизвестный корабль открыл орудийные порты. Мои быстро, отточенными движениями собирают установку. Две на палубе, две на квартдеке. Со скрипом врезались в доски буравчики. Достали ящики с ракетами. Васильев смотрит чуть выпятив верхнюю губу: «Это подо что же труба такая большая?»

Мы вскрыли ящик и вчетвером достали ракету. Она мягко вошла в направляющую до упора. Расчеты отрапортовали о готовности. На палубе выглядит непривычно. Капитан приказал взять курс на берег. Но до него километров сто.

Корвет быстро догнал флагмана и тоже открыл порты. Сейчас до кораблей километр. Они идут наперерез с левого борта под углом к нашему курсу примерно градусов тридцать.

И тут бахнул выстрел. Ядро с линейного корабля перелетело наш курс и запрыгало мячиком по воде. Все молча смотрели. Не хотелось верить в худшее. На мачте линейного корабля взвились флажки.

— Я совершенно не понимаю причин такого резкого обращения со мной, — пробурчал я и добавил громко капитану, — флажки красивые, что пишут?

— Это английская сигнальная система Попхэма, — сказал Васильев, — требуют остановиться. Мерзавцы. Очень не хочется погибать после такого результата экспедиции, но для чести государства российского иного выхода не вижу.

Бешеные приказы сорвали с мест команду. Четыре пушки по левому борту зарядили и выкатили. Место еще двух заняли мои установки.

— Они нас разнесут в три залпа. Эх, мало ответить сможем, — сетует Михаил Николаевич, — отправьте посторонних на жилую палубу.