В поисках сокровища

— Ничего, в горах ты времени даром не теряла, — бросил ей в лицо Алессандро, трусливо избегая взгляда сверкающих гневом глаз Джоанны.

Она видела, что от страха у него на лбу выступили капли пота. Но теперь он вызывал у нее даже не снисходительную жалость, а чувство гадливости, как от прикосновения к чему-то скользкому и зловонному.

— Полагаю, на этом наш разговор окончен. Уходи! — приказала Джоанна. В этот момент она не учла только одного — напуганный разоблачениями, трусливый человек становится опасным.

— Вспомнила, что ты графиня, а я всего лишь сын садовника? — спросил Алессандро, скривив губы. — Пятнадцать лет назад ты не побрезговала прикрыть свой позор моим именем. И здесь ты известна как адвокат Вителли. Графиня! — презрительно фыркнул он. — Графиня, которая отправляется с мужиками в горы воровать сокровища, украденные немцами у итальянцев! И сочетает там полезное с приятным, занявшись блудом.

Джоанна поморщилась и сделала нетерпеливое движение, собираясь прервать словесный поток Алессандро.

— Только не надо изображать благородное негодование и уверять меня, что это была любовь с первого взгляда! Если бы ты любила этого иностранца, то не стала бы избавляться от его ребенка.

Оскорбленная Джоанна тихо сказала:

— А я и не избавилась, я родила дочь и была счастлива этим все годы.

Наступила благословенная для слуха тишина. Джоанна внимательно следила за лицом Алессандро. Не сумев скрыть потрясения, он быстро справился с ним и что-то лихорадочно начал соображать. Это было видно по его прищуренным глазам и отсутствующему взгляду. Кажется, придется пожалеть о своих словах, устало подумала Джоанна.

— Ты родила дочь в браке со мной, по закону она моя дочь, — неожиданно заявил Алессандро и направился к выходу.

— Нет! — успела крикнуть Джоанна и рванулась было побежать за ним, но ей отказали ноги.

10

Смеркалось. Тишина в квартире иногда нарушалась телефонными звонками, но трубку Джоанна не снимала, продолжая неподвижно сидеть в кресле, в которое рухнула сразу после ухода Алессандро. Она корила себя за то, что рассказала ему о дочери. Скрывать свое сокровище столько лет даже от лучшей подруги и вдруг довериться!.. Кому? Человеку, который подспудно ненавидел ее всю жизнь! Ненавидел за то, что она была дочерью графа, за то, что полюбила другого… Интересно, что он задумал? Да ничем он больше навредить тебе не сможет, пыталась успокоить себя Джоанна.

Но охватившая ее тревога не отступала. Посоветоваться со Сьюзен? Стыдно ей, опытному адвокату, признаваться подруге в собственной глупости. Ну кто ее за язык тянул? Разве ей не были безразличны те оскорбления, которыми осыпал ее Алессандро? Да, ей удавалось никак не реагировать на них, пока он не подверг осмеянию ее чувство к Гленну. Попытавшись унизить ее, он совершенно случайно попал в уязвимое место. Любовь делает нас уязвимыми, подумала Джоанна. Вот и у нее, сильной и уверенной в себе, оказался свой нервный узел, вспомнила она об ахиллесовой пяте Гленна. Ночью он будет звонить, как ей разговаривать с ним в таком состоянии? Что же теперь делать? Может, предупредить по телефону семейство Адамсов, чтобы те получше охраняли Ирен? А вдруг там начнется паника, которая только навредит дочери?

Неожиданно в голове Джоанны возник образ Серджио Молинари. Ему не придется долго объяснять, что произошло. Он знает историю их отношений с Гленном, знаком с Алессандро. Если кто ей сейчас и нужен, так это именно он, человек, связанный с итальянской диаспорой. Единственное, о чем он не знает, — это о том, что у них с Гленном есть дочь.

Сделав усилие, Джоанна поднялась с кресла и подошла к окну. Ночная тьма спускалась на город, угрожая поглотить и растворить в себе дома и памятники, улицы и зелень парков. Но вспыхнули уличные фонари, неоновые рекламы, и город стал напоминать новогоднюю елку, опоясанную гирляндами огней. Тьма отступила в узкие закоулки, прижалась к стенам домов. Но в домах одно за другим загорались окна, свет которых отгонял тьму дальше и дальше, пока она не распласталась, словно укрощенный зверь, и не затаилась у подножия стволов деревьев. Джоанна включила в гостиной свет, прогнав темноту из комнаты и из собственной души, набрала телефонный номер Серджио Молинари и все ему рассказала.

Оказалось, трудно сделать только первый шаг. Разговор с Серджио придал Джоанне уверенности. В четверг она пришла к мысли, что должна и Сьюзен все рассказать.

— И ты столько лет скрывала от меня свою дочь! — с укором воскликнула Сьюзен со слезами на глазах, впервые обидевшись на подругу. Узнав о заявлении Алессандро, прозвучавшем как угроза, она сурово свела рыжие брови к переносице. — Забудь об этом, — решительно сказала Сьюзен Джоанне. — Он просто хотел тебя напугать. Если понадобится, я сама займусь его «правами».

Кроме того, Джоанна позвонила тетке в Бостон и рассказала ей о встрече с отцом Ирен, взяв с нее обещание не проговориться дочери.