В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

В то время ходили слухи, что решение о восстановлении старателей было принято только после бурных обсуждений, продлившихся несколько месяцев. Согласно этим слухам, лично Сталин и нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе изменили решение в пользу старателей.

Из книги Серебровского мы знаем, что Сталина привлекали возможности советской золотой лихорадки, подобной калифорнийской золотой лихорадке 1849 года, причем не только из-за самого золота, но и из-за колонизации просторов советской страны. Нет никаких оснований полагать, что взгляды Сталина как-то изменились в 1933 году; он просто на время отклонился от своей первоначальной цели, но теперь был готов претворить в жизнь план советской золотой лихорадки. И когда этот вопрос был улажен и планы согласованы, трест «Главзолото» снова получил независимый статус под руководством Серебровского.

Началось с того, что мне поручили обследовать некоторые шахты, которые работали не так хорошо, как следовало бы. Лето 1933 года я провел в Западной Сибири, в Саянах, где было оборудовано несколько современных шахт и фабрик по цианированию. Производство в этом районе не считалось полностью удовлетворительным, но проблемы были далеко не такими серьезными, как на уральских медных рудниках. Упростив используемые системы добычи руды и настояв на лучшей эксплуатации оборудования, мы смогли за очень короткое время добиться отличных результатов.

Более того, общаясь со здешними людьми, я испытывал уверенность в том, что они продолжат работу столь же эффективно после того, как я предоставлю их самим себе. Серебровский, сам опытный инженер, подбирал управленческий персонал с большим вниманием к его технической подготовке, чем некоторые другие большевистские руководители. Очевидно, он также лучше разбирался в людях, потому что количество вредителей в золотодобывающей промышленности всегда было чрезвычайно мало по сравнению с другими советскими отраслями промышленности. Существовала огромная разница между отношением к делу как управленцев, так и рабочих, на золотых приисках и на медных, свинцовых и цинковых рудниках, где я работал с 1930 года. Мне было приятно вернуться к этим поистине золотым людям.

Мой собственный опыт работы в России в то время охватывал примерно тот же период, что и существование «Главзолота», – пять лет. Мое знание русского языка теперь было достаточно для всех практических целей, и, поскольку мне давали различные задания, я досконально разбирался в организации и функционировании советской промышленности. Серебровский решил назначить меня на должность главного инспектора треста. В этом качестве я должен был заниматься рудниками, которые, судя по всему, нуждались в осмотре, постановке диагноза и назначении лечения. Чуть позже название моей должности изменилось, и я стал заместителем главного инженера треста по производству. В этом качестве я отвечал за работу всех рудников СССР.

В конце лета 1933 года я во второй раз приехал на Байкал, взяв с собой жену, и мы провели там всю зиму. В здешних местах зимы суровые, постоянно рискуешь отморозить нос и щеки, выходя в холода на улицу, а проблемы с добычей зимой весьма значительны. Но мы привыкли к холоду на Аляске и умели принимать меры предосторожности, так что у нас все было в порядке.

Впервые я посетил Иркутск осенью 1930 года и теперь был впечатлен переменами к лучшему, достигнутыми за три года. Золотые месторождения вокруг озера Байкал были одними из самых богатых в Советском Союзе, а возможно, и в мире. Одно, открытое только в 1928 году, уж точно входит в число мировых лидеров. Оно было на 100 процентов механизировано и оснащено двумя крупными фабриками по цианированию, не уступало аналогичным предприятиям в Соединенных Штатах, в том числе на Аляске. Электропитание осуществляется от большой современной паротурбинной установки.

Территория вокруг озера Байкал также была центром золотодобычи при царском правительстве, и тогда на рудниках работали заключенные, в том числе политические ссыльные. Но открытия новых месторождений в 1928 году сделали эти рудники гораздо более значимыми, чем было до революции, и менеджеры треста «Главзолото» справедливо гордились современным маленьким городом, который построили в этих местах. Город совершенно новый, так как раньше тут не было даже деревни. Теперь же здесь прекрасный театр, кирпичные школы для всех детей в округе и хороший стадион.

Когда я прибыл в этот многообещающий центр в 1933 году, производство там не укладывалось в график, в основном потому, что отставала разработка месторождения. Мы ускорили эту работу при деятельном сотрудничестве всех заинтересованных сторон, и к концу года нам удалось выйти на нужные показатели и даже превысить их на 1 процент.