В поисках утраченных предков (сборник)

Я посмотрел в мутноватое окно, за которым тускло светилась игла Петропавловского собора и тяжело висела над невской водой черная арка Биржевого моста, потом взглянул на дату записки: 1 марта – день рождения деда. Я легко запомнил эту дату: на три дня раньше дня рождения моей мамы.

Дед родился в 1860-м, за год до отмены крепостного права, и вот, через сто тридцать девять лет, в день рождения предка его внук получает весточку из прошлого…

Знак?..

Был понедельник…

5. Всех на карандаш!

У Бога нет мертвых, и ушедшие так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как живые, – если их начнешь тревожить.

Истинная правда

В тот же день я был у Лены в офисе, и она просвещала меня, прихлебывая кофе и подгрызая тонкую, как гвоздик, соломку:

– Любое генеалогическое исследование покоится на трех китах: чтобы найти человека, надо знать, кого ищем, в каком населенном пункте или учреждении ищем и в какие времена ищем. Отсутствие хотя бы одной составляющей чаще всего делают поиски невозможными. Нельзя сыскать Ивана Ивановича Иванова, жившего в Самаре неизвестно когда. Или того же господина, родившегося в 1857 году, если никто не знает, где произошло его рождение.

Лена была в узкой короткой юбочке, бледной полупрозрачной кофточке и, сидя в кресле, источала аромат неведомых духов, что отвлекало меня от прочного усвоения азбуки генеалогии.

– И что мне теперь делать? – хлопал я глазами, никак не ожидая, что моя наставница окажется столь привлекательна. – С чего, так сказать, начинать?

Мы не виделись с ней больше года, и за это время Лена не только рассталась с обручальным кольцом и его дарителем, но и изменила свой служебный статус – теперь она возглавляла частное историко-архивное бюро и ездила за границу. Судя по всему, она бросила курить, соблюдала диету, много работала и ходила на какую-нибудь аэробику.

– А мы уже начали! – многозначительно улыбалась Лена и смотрела на меня в ожидании ответа. – Разве не так?

– В принципе да, – кивал я, не решаясь закурить, хотя чертовски хотелось. – Но вот приду в Архив, закажу эти дела и что мне в них искать?

– Смотря, что ты хочешь найти? – Лена быстро поправляла короткие светлые волосы и задумчиво подносила к губам соломку. – Дворянство предков? – Она испытующе взглядывала на меня, словно хотела выяснить глубину моих родовых амбиций.

Честно говоря, меня слегка распирало от возможности обрести деда-дворянина, и я попытался отшутиться:

– Золото. Бриллианты. Фамильное серебро. Какой-нибудь замок в Прибалтике…

– Ага! И две виллы – одну на Канарах, вторую в Ницце! Когда найдешь, не забудь меня пригласить.

– Всенепременно. Там дворецкий уже все глаза проглядел: скоро ли явится молодой хозяин со своими друзьями и подругами?

Лена отодвинула кофейную чашечку, одернула юбку и сразу взяла деловой тон:

– Записывай номера фондов и дел! Работы будет много!

Я записывал, кивал и переворачивал страницы блокнота.

– В каждой губернии была Дворянская Родословная Книга. Тебе нужно взять в Архиве ДРК по Бессарабской губернии и искать в ней запись о сопричислении твоего деда – Александра Николаевича к дворянскому роду Бузни. Или прадеда – Николая… – Лена прочитала мне короткую лекцию, из которой я понял, что сын дворянина – еще не дворянин. Для того чтобы стать таковым, нужно было предъявить изрядное количество документов, постоять в очереди, дождаться решения Дворянского собрания, затем решения Герольдии Правительствующего Сената, заплатить немалые деньги… – Это покруче, чем в КПСС, – усмехнулась Лена. – Люди десятками лет ждали своего дворянства. Еще не факт, что твой дед успел все оформить… И рассылай письма веером во все архивы! – Лена продиктовала пяток мест, куда для начала следовало направить архивные запросы. – И самое главное! – она подняла тонкий красивый палец с рубиновым ноготком. – Бери всех на карандаш! Опрашивай родственников, записывай любую семейную легенду, хоть откровенную дурь! И делай это срочно, ибо люди смертны. Помрет кто-нибудь из родичей, а дети ничего толком не знают. Такое случается.

– У нас уже случилось. Гадай теперь: литовец я или грек? А если добавить деда-молдаванина по материнской линии… И двух русских бабушек… Такой национальности, наверное, и не бывает…

– Но ты-то есть! И как ты везде пишешь: русский!

– А кем мне еще писаться? Славяно-греко-литово-молдаванином? Каждый норовит обидеть малые народы.

– Тебя, пожалуй, обидишь!

Жене я не поспешил рассказать о зреющих в ее жизни переменах: пусть поживет спокойно, пока не вызнаю все до конца. А то скажешь ей о дворянском происхождении мужа и, следовательно, сына – она растеряется, закомплексует, почувствует социальное неравенство, станет нервно готовить обед, бегать по магазинам в поисках спаржи и артишоков, потребует новый атласный халат, кухонный комбайн, еще чего-нибудь…

А если серьезно, то в биографии ее предков были, по словам уже ушедшей тети-актрисы, и Рюриковичи, и дворец на Невском, там, где теперь Дом актера с прекрасным рестораном, зимним садом и кинозалом, и фамилии назывались именитые: Шиляевы, Яцкевичи, и я помню, как тесть с тещей еще в советские времена тайком ездили на машине смотреть родовое поместье тестя в близкой Латвии – там располагался сельскохозяйственный техникум… С женой пошутить можно, но не очень-то…