В поисках утраченных предков

— Вы, оказывается, мастерица, — похвалил космонавт, доливая Катьке вина.

Дядя Жора поднял меня. Я встал, робея, с бокалом.

— Папа, — сказал я, — дядя Жора! Глядя на вас, я всегда завидовал и огорчался, что у меня нет брата-близнеца. — Я поставил бокал и взял со стола коробочки, оклеенные черным дерматином. — Я хочу подарить вам фотографии вашего детства!

Я осторожно извлек первую фотографию в рамке и показал издали.

Коробочки клеил я, маленькую потрескавшуюся фотографию ретушировали и увеличивали в ателье на Невском. Сначала мне сказали, что сделать с увеличением не смогут: снимок угасающий. Потом сказали, что слишком много возни, они могут не успеть к сроку. Но я упросил.

Молодые дедушка с бабушкой держали на коленях двух пацанов в матросках. Дедушка был в военно-морском кителе со звездами на обшлагах, бабушка — в темном платье с прозрачным шарфиком на шее.

— Пусть они будут в наших домах…

Я в полной тишине отнес коробочки отцу и дяде Жоре. Отец глянул на фотографию и молча обнял меня. Сомбреро упало с его головы, но он не стал его поднимать.

— Где ты это раскопал? — сдавленным голосом спросил отец.

— В альбоме…

— Спасибо, сына…

Дядя Жора встал и со скорбным лицом показал фото гостям.

— Тридцать шестой год, — перевернув рамку, сказал он. — Нам по четыре года… Н-да… — Он снял сомбреро и опустил голову. — Давайте еще за родителей!

Потом мы ели шашлыки, дядя Гена в сомбреро и лаковых туфлях бил на крыльце чечётку, гости усаживались на ковры, разговаривали, смеялись, кучками разбредались по участку, хохотали, вспоминали прошлое, пили, закусывали, и мне показалось, что Катька и космонавт Алексей неровно дышат друг к другу.

Сначала я засек их сидящими в беседке, где они кормили Чарли шашлыком; потом они вместе приседали и нюхали цветы, потом он ей что-то оживленно рассказывал и показывал рукой на темнеющее небо, и Катька смеялась, потом куда-то исчезли и появились с задумчивыми лицами.

Катькины родители вышли из дома. Тетя Зина поправила прическу и светски улыбнулась.

— Алексей, ты ляжешь на втором этаже или на веранде? — Дядя Жора дружески взял космонавта за локоть. — Зинаида Сергеевна тебе постелет. Выспишься по-человечески перед дорогой.

— А можно со всеми в палатке? — улыбаясь, попросил космонавт. — Это моя давняя мечта — на сене, на природе… Я уже и чемодан там свой положил.

Дядя Жора развел руками:

— Желание гостя — закон! Ну, как тебе наша дочка, еще не надоела?

— Ну что вы, — сказал Алексей, снимая пиджак и накидывая его на плечи Катьке. — Славная девушка, начитанная, знает много интересного…

Тетя Зина ласкающим материнским взглядом посмотрела на дочку и игриво улыбнулась космонавту:

— Она у нас девушка с характером!

— Это и хорошо! — весело тряхнул головой Алексей. — Так и должно быть!

Дядя Жора оглянулся по сторонам, давая понять, что помнит о конспирации, и вытащил из заднего кармана брюк плотно сложенные листы бумаги.

— Хотел показать тебе принципиальную схему оптического прибора по твоей линии… — Он задумчиво посмотрел на укрытую пиджаком дочку. — Если не успеем потолковать, возьми с собой и потом сообщишь свое мнение. Идет?

— Идет! — широко улыбнулся космонавт, забирая бумаги. — Так даже лучше! Спокойно, в тиши лаборатории… Мы еще погуляем? — Он вопросительно взглянул на Катьку, и та, опустив глаза, кивнула.

— Гуляйте, гуляйте, — разрешила тетя Зина. — Здесь такой воздух! Говорят, сплошные ионы…

Я заметил, что у Алексея из кармана пиджака торчит мой фонарик с синим ободком изоляционной ленты. Куда-то они собрались?..

В палатке мне досталось место между дядей Сашей Гуревичем и отцом, и я жалел, что не рядом с космонавтом, который улегся у входа. Могли бы конспиративно пошептаться на ночь, потом бы я похвастался, с кем спал бок о бок… «Хотя кто знает, — думал я, засыпая, — может, они с Катькой еще поженятся, и он окажется мне вроде двоюродного брата. Неспроста он лег возле входа — может, еще пойдут с Катькой догуливать…»

7

Я разлепил глаза, сел, поеживаясь от холода, и обнаружил, что нахожусь в палатке один. С улицы слышались звяканье посуды и веселые голоса. Похоже, за столами уже завтракали.

— Где, где… — услышал я голос дяди Жоры. — Утреннюю пробежку, наверное, делает. Чемодан-то на месте.

— Сколько же можно бегать, — сказала тетя Зина. — Может, он ногу подвернул?

Я вылез из палатки, и Чарли разбежался ко мне, виляя хвостом и приветственно поскуливая. Я завалил его на спину, поурчал вместе с ним и пошел умываться.

Катька стояла у самовара и, поджав губы, наливала гостям чай. Некоторые уже выпивали и закусывали. Отец с дядей Сашей обливались около колодца холодной водой и фыркали, как кони. Рядом стояла мама с махровыми полотенцами на плече.

— Ты не знаешь, куда мог деться Алексей? — тихо спросила мама. — Он тебе ничего не говорил?

Я пожал плечами:

— Катька, наверное, знает.

— Ничего она не знает, — бормотнула мама и недовольно отвернулась.