В поисках Великого хана

Последний относился к своему старшему брату с глубоким уважением, как к главе семейства, и подчинялся всем его решениям, хотя и сам был не менее опытен в морском деле. Но Мартин Алонсо был отмечен роком: ему предстояло бесславно умереть, оклеветанным, несколько месяцев спустя. А Висенте Яньесу, младшему брату, послушному и скромному, суждено было прославить имя Пинсонов, открыть Бразилию и другие земли и войти первым в Амазонку в молчаливом соперничестве с неблагодарным иностранцем, снискавшим покровительство его старшего брата.

Колон остановил свой выбор на одном судне, которое пришло из Кантабрийского моря и осталось после разгрузки в Палосе. Оно носило название «Маригаланте», но как и все корабли того времени, имело еще прозвище: моряки называли его «Галисийкой», потому что оно было построено в одном из галисийских портов.

Экипаж «Галисийки» состоял из басков и кантабрийцев, людей, привыкших к трудным условиям плавания в Бискайском море. Его владелец и капитан был родом из Сантоньи и звался Хуан де ла Коса. Пока что это было имя простого купца-морехода, из тех, что плавают между Кантабрией и Англией или же спускаются до берегов Андалусии и Средиземного моря. Через несколько лет оно стало именем самого умелого шкипера Нового Света, который первым нанес на знаменитую карту очертания его берегов И островов и стал учителем многочисленных моряком, в том числе и Америго Веспуччи.[76]

Это был улыбчивый человечек, скупой на слова, молча выслушивавший приказания и мгновенно выполнявший их, чтобы затем снова погрузиться в состояние задумчивого покоя. Улыбка, казалось, отражала его внутреннюю жизнь, всегда деятельную и бодрую. Он осматривался вокруг, полный любопытства ко всему, что таят в себе люди и вещи, горя желанием все это узнать. У него была круглая голова, выпуклый лоб, довольно глубоко запавшие глаза и крепкая челюсть, как у всех его соотечественников. Несмотря на добродушную внешность этого человека, чувствовалось, что он способен вспыхнуть такой яростью, которая толкнет его на самый героический поступок; но в обычном состоянии он был услужлив, покладист, скромен и легко подчинялся даже равным ему по положению людям. Этот мореплаватель также разделял стремление многих своих современников познать тайны океана, которые уже в течение полувека волновали португальцев и испанцев.

Мартин Алонсо считал каравеллу за ее быстроходность и легкость управления парусами наиболее подходящим судном для исследовательских экспедиций. Опасность же, которая крылась в этой чрезмерной подвижности, лишавшей судно устойчивости, не имела особого значения для такого опытного моряка, как он. Он полагал, что если понадобится еще одно судно, надо будет взять третью каравеллу.

Что касается Колона, то он из тщеславия хотел найти корабль побольше. Как верховный капитан всего флота он хотел командовать самым крупным кораблем из всех, и потому его выбор пал на «Маригаланте», единственный корабль в порту водоизмещением более ста бочек.[77]

С Хуаном де ла Коса было легко столковаться. Едва искатели новых стран заговорили с ним об Антилии и Сипанго, он сразу же согласился принять участие в экспедиции. Он предоставил им судно, но не поручился за свой экипаж, состоявший из людей беспокойных и всегда недовольных; которых ему удавалось держать в руках только в прибрежном плавании. Вместе с судном он передавал в распоряжение исследователей и себя лично. Будучи его владельцем и капитаном, он был, тем не менее, готов отправиться в это интересное путешествие в качестве простого шкипера. Что же касается платы за судно, он подождет, пока королевская чета вручит ему деньги по возвращении из плавания. Такая отсрочка не имела для него большого значения, потому что этот моряк-северянин, подобно андалусцу Пинсону, уже видел перед собой города Сипанго с домами, крытыми золотом.

Большинство басков, входивших в состав экипажа, записалось в это плавание. Они не захотели расстаться со своим капитаном, так как добровольное превращение Хуана де ла Коса в простого маэстре явилось для них бесспорным доказательством выгодности этого похода. К тому же, они уже привыкли к палубе «Маригаланте», по прозвищу «Галисийка».

Все это Пинсон проделал за короткий срок; но когда все казалось уже готовым к немедленному отплытию, возникло еще одно препятствие, более страшное для Колона, чем недавнее сопротивление и издевательство матросов.

Кончились деньги. Миллиона и ста сорока тысяч мараведи, предоставленных Сантанхелем от имени короля и королевы, не хватило на расходы. Они ушли на выплату авансов экипажу, на покупку снаряжения и ремонт кораблей. Многое еще предстояло оплатить, а они не приобрели даже всех запасов продовольствия, которых должно было хватить на целый год.