В поисках великого может быть

Что такое самоубийство героя, и почему в Германии после выхода в свет книги Гёте последовала волна самоубийств? Сам автор, конечно, не хотел подобного. Гёте считал, что причина такой реакции – в преувеличенных требованиях, которые немецкие юноши предъявляли к самим себе и к миру. «Причина этой книжки была великая даже в самом главном, потому что она вышла как раз в подходящее время. Как крошечной искры достаточно, чтобы взорвать могучую мину, так и взрыв в молодой публике был так силен только потому, что молодой мир успел подкопаться под себя сам. Сотрясение было особенно значительным, поскольку у каждого готовы были взорваться преувеличенные требования, неудовлетворенные страсти и воображаемые страдания».

«Вертер», если хотите, это роман о несостоявшейся революции в Германии. Молодые люди не желали принимать ту действительность, которая их окружала. Они были полны революционного максимализма и не могли мириться с реальностью, которая не отвечала их идеалам. Таково было общее настроение, которое во Франции вылилось в события революции. А в Германии для этого не было объективных предпосылок, поэтому молодым людям не оставалось ничего иного, кроме как стреляться. Изменить существующее положение вещей они не могли, но и мириться с ним не хотели. Это был всеобщий стихийный протест, который во Франции вылился в то, что молодые люди пели «Марсельезу» и штурмовали Бастилию, а в Германии – кончали с собой. Впрочем, Гёте не случайно дал такое название своему роману: «Страдания юного Вертера». Это была юность Германии, а юности вообще свойственны преувеличенные требования к жизни. Юности присущ максимализм. Позже, с годами, люди начинают осознавать, что не все их мечты осуществимы. Для тех же, кто отказывался взрослеть, отказывался принимать жизнь такой, какая она есть, оставался только один выбор: именно такой выбор делает Вертер…

Сам же Гёте остался жить. Правда, признавался впоследствии: «Трудно понять, как человек может ещё сохранять существование в этом мире, который явился ему таким абсурдным уже в юности». Но он не просто остался жить. Вообще, роман Гёте во многом предвосхитил европейский романтизм. Достоевскому приписывают фразу, которую он, кажется, никогда не произносил: «Мы все вышли из гоголевской «Шинели». Европейские романтики могли бы с полным основанием сказать о себе, что все они «вышли из гётевского «Вертера». В «Вертере» сосредоточилось немало черт романтического сознания. И, прежде всего, это ощущение разрыва между миром идеальным и реальным, разлада между устремлениями человеческой души и действительностью.

Нежелание мириться с данностью, признание права человека на взрыв страстей – всё это было свойственно романтикам. Но есть одно существенное различие между «Вертером» и романтизмом. Роман Гёте – это выражение предреволюционного сознания. Романтики же выразили сознание послереволюционное. Им выпало жить в состоянии глубочайшего трагического разлада. Он мучителен для них, но они в нём живут. Этот разлад они признают законом самой жизни. Поэтому романтическое сознание – всегда расколотое, делящее мир на «здесь» и «там», на «идеалы» и «жизнь». Но романтики понимают, что идеалы неосуществимы, это лишь некий возможный, желаемый мир, а Вертер не хочет с этим мириться. Они – живут, а он – стреляет в себя.

Гёте тоже остался жить, хотя этот разрыв он считал крайне болезненным. «Я бы назвал романтическое сознание последствием болезни», – писал он. Быть может поэтому Гёте принимает приглашение Саксен-Веймарского герцога Карла Августа переехать в Веймар. Он станет сперва тайным советником, а затем и первым министром этого крошечного немецкого княжества. Прочтя «Вертера», Герцог совсем другим представлял себе автора, но, увидев перед собой почти олимпийского бога, тут же пригласил молодого писателя на придворную службу. Гёте дал согласие, решив попытаться воздействовать на мир с помощью практической деятельности.

Но расставание с идеалами юности оказалось мучительным. Вначале Гёте проявляет невероятную политическую активность. Как министр, он принимает ряд законов, но всё это в масштабах крошечного княжества, и по большому счёту, вся деятельность Гёте на посту министра оказывается малозначительной. Но, что самое страшное, – Гёте почти утрачивает способность творить. Ему трудно при Веймарском дворе. Он поступил на службу к герцогу в 1775 году и десять лет практически ничего не писал. А это очень много. У него есть планы, но осуществить их ему не удается. Гёте задыхается в атмосфере Веймарского двора, в конце концов не выдерживает и уезжает в путешествие по Италии.