В поисках выхода

— Если бы это была ловушка, думаю, с нами бы уже что-нибудь произошло.

— Откуда ты можешь знать о намерениях тех, кто эту ловушку поставил?

— Илона, прошу, не накручивай сама себя, — отыскал разведчик ладонь девушки и бережно сжал ее своей. — Ловушка — это лишь одна из гипотез, а вовсе не факт.

— Мы договаривались, что я теперь Забияка, — буркнула та в ответ, но руку не выдернула.

— Хорошо, — не стал возражать Плюх. — Но тогда оправдывай свой позывной и не кисни. Я обещаю тебе, что мы отсюда выберемся.

— Ладно, пошли, — все же высвободила ладонь девушка. — И я не кисну, не выдумывай ерунды. Спросить уже ничего нельзя!

— Я больше не буду, — улыбнулся разведчик, довольный, что удалось погасить в любимой начавший разгораться страх. — Спрашивай, сколько тебе вздумается.

— Не вижу смысла. Ты все равно ответов не знаешь.

— Хорошо, тогда молча пойдем.

— Нет уж, изволь кричать, иначе мы точно никого не найдем. Или ты мне это делать прикажешь?

— Как я могу тебе что-то приказывать? — попытался Плюх свести недовольство девушки к шутке. — Ты ведь у нас командир.

— Командир без команды, — проворчала Забияка. И все же скомандовала: — Кричи давай!

— Блямс! Юлий Алексе… — послушно начал космосталкер, но тут его ладонь снова провалилась в пустоту. Он замер, повернул назад голову и сказал: — Еще одно ответвление. Может, попробуем свернуть?

— Не хотелось бы, — ответила девушка. — Мне все же думается, что выход стоит начать искать оттуда, где мы изначально очутились.

— А что если… — озарила разведчика мысль. — Что если отворотки ведут к другим «пузырям»? Мы ведь не знаем, через какой из них сюда могли попасть ученые. А «богомолы» совершенно точно контактировали с разными «пузырями».

— Блямс «контактировал», как ты изволил выразиться, именно с тем, благодаря которому мы сейчас здесь, — возразила Забияка. — И где он, позволь спросить?

— Хотел бы я знать, — нахмурился Плюх. — Меня это больше всего волнует. Ты, кстати, как только мы тут очутились, сказала, что если Блямса здесь не окажется, это еще ни о чем не говорит. Что ты имела в виду?

— Да какая разница! Сам ведь утверждал, что мои гипотезы — это еще не факты.

— Я говорил это совсем по другому поводу, ты же знаешь. И знаешь о том, как сильно я переживаю о друге. Так что, прошу тебя, выкладывай свои соображения.

— Только учти, что это и в самом деле всего лишь гипотезы.

— Илона!.. Забияка, в смысле… Я ведь не маленький. Давай, не тяни.

— Хорошо. — Девушка какое-то время помолчала, собираясь с мыслями, и сказала: — Так вот… Я полагаю, что «богомолов» сюда просто не впустили.

— Но ведь они проникли в «пузыри»!

— Проникли. И уже там их «раскусили». Поняли, что это не та добыча, что им нужна. И «выплюнули».

— Но мы не видели, чтобы их «выплевывали»! Наоборот… — Плюх сам ужаснулся тому, что собрался сказать, но промолчать уже не мог. — Их как раз, скорее, «съели», судя по тому, как они исчезали в «пузырях».

— Глупости! — прикрикнула Забияка. — Теперь ты себя накручиваешь. Посуди сам: ежели ты прав, тогда «выплюнуть» должны были нас с тобой. Нет, их как раз не впустили. А то, что мы этого не видели, — так ведь их могли выбросить в каком-нибудь другом месте. Может, ты прав, и вход — это «пузыри», а выход — что-то совсем другое.

— То есть, ты веришь, что выход существует? — обрадовался разведчик.

— Еще раз: это только гипотеза! — сурово отчеканила девушка.

— Очень хорошая гипотеза, — искренне похвалил Плюх. — И все-таки, будем мы сворачивать в ответвление?

— Ну, давай свернем, — выдохнула Забияка. — В самом деле, хоть какое-то разнообразие.

Первые же шаги в новом направлении подсказали разведчику: что-то изменилось. Он не сразу понял, в чем дело, почувствовал лишь, что идти стало труднее, приходилось напрягать ноги, но, проведя по стене рукой, выяснил: отворотка была в сечении круглой, словно большая труба.

Космосталкер поделился этим наблюдением с Забиякой, но девушка и сама уже поняла, в чем дело.

— Тут и фигуры стали другими, — сказала она, — более вытянутыми. А еще какие-то нити появились.

— Провода?

— Скорее, волокна. Весьма неровные, переменной толщины, с отростками… А цвет не уловить — то ли меняется все время, то ли переливается, не понять. Ох! А вот это уже мне не нравится…

— Что? — обернулся разведчик. — Что такое?

— Эта дрянь ко мне потянулась! Будто щупальце. Э! Э-эээ!

Плюх сделал очередную попытку открыть глаза. Ритм мельтешения цветных пятен, как ему показалось, немного замедлился, или просто стал другим. Но в принципе это ничего не меняло, дурнота подступила так же быстро, как и раньше. Разведчик снова сжал веки и услышал, как передернула затворную раму автомата Забияка.

— Не вздумай стрелять! — вытянул он руки.

— Эта гадость уже трогает меня! — зазвенели в голосе девушки нотки истерики, чего раньше Плюх от нее не слышал ни разу.

— Уклоняйся. Или воспользуйся ножом, — посоветовал космосталкер. — Только прошу тебя: не стреляй! Кто знает, к чему это приведет. Да и наши друзья…

Тут Плюх почувствовал, как что-то упругое и прохладное коснулось его шеи.