Читаем В поиске поиска полностью

Выходит, с ценностью самопожертвования  и жертвенностью, с состраданием – нужно крайне быть осмотрительным в суждениях, ведь истинность не так проста, и от утверждений может больше пострадать, больше впасть в искушение учительствования, чем свободы философствований как источника поиска. Также обстоит дело с долженствованиями (то есть с ответственностью), которую Восток предпочитает избегать (я обсуждал это в эссе «Мудрость Востока), наша культура же призывает к ней. Не спорю, русский народ невероятно духовной силы, и всегда  покорно брал ответственность как условия иметь Родителя, но с другой стороны – не много ли этих самых должноствований? До каких пор, мы кому-то будем должны? Мы же не занимали, прошу прощение за иронию. Долг перед Родиной только за возможность жить на Родине? Согласен, звучит скверно этически. Но с другой стороны, истина «почитай отца и мать…» становиться сомнительной, когда «матерью и отцом» выступают некие безответственные, социальные уроды, ведущий образ жизни алкашей и не слыхавшие о контрацепции, согласитесь. Во всём нужна, видимо, умеренность, как и жертвенность, так и сострадание должны быть с избирательным прочувственным осознанием. Бросаться на амбразуру смиренословия – прикрытого лукавого и расчетствивого желание выгоды, неблагоразумно. Подавать бедной бабушки на паперти – значит забыть о ее праве пенсионного обеспечения.  Смотреть как по поездам электричек бродят попрошайки, разряженные в форме чеченских ветеранов и орденами мужества – значит забывать, что никто из настоящих ветеранов на это не пойдет из-за чести солдата, а это самозванцы просто. Помогать тому, кому не нужна помощь, и не помогать тому, кому действительно она нужна – как же парадоксально наше общество, культура с высокими моральными, человеческими ценностями, но порой обратимыми во зло против самого человека.  Мудрость Востока, быть может в том предупреждение всех разочарований, которые в итоге настигнут человека, воспитанного на культуре нашей…. Это эссе получилось большим, задачей себе я ставил – противопоставить мнение, изложенное в «зеркальной» зарисовки «Мудрость Востока», и повторюсь в нем я никоем образом не отказываюсь от сказанного там, но, как ни странно прозвучит, не отстраняюсь и не снимаю с себя ответственность за сказанное здесь, сколь бы не противоречивыми были бы эти две зарисовки, в моем понимании они могут быть и органичны.    Не берусь оценивать, насколько справился я с задачей, пусть рассудит читатель, вы мои хорошие и добрые друзья.

27.11.13

<p>Великий изобретатель</p>

…друзья, как-то в одной из зарисовок обещал рассказать и обсудить, как мне сейчас видится библейская истина «Если ударили по левой щеке, подставь правую», в чем, на мой взгляд, ее суть. В том эссе я заверял, как необходимо уметь выстраивать и отстаивать границы своей личности, и от сего я никогда не откажусь, но и эту великую истину не смею предавать забвению, так как она говорит о очень тонком явлении жизни души человеческой. И думаю, после этого эссе мы станем немного больше терпимее к ближним и с пониманием искать преодоления преград общения, нежели укрепления их. Как и прежде, я не стану прибегать к научному языку, а буду рассказывать обычным, стараясь ввести в изложения образность. Давайте представим обычного  человека, быть может, это женщина или мужчина, юный или пожилой, абсолютно не важно  его социальное положение и даже не важно и семейное. Просто человек, как мы с вами. Живет этот человек обычной жизнью, правда долгие годы как-то судьба его не задалась, как-то не везет ему ни в чем. И он стал приунывать, оценивать свои человеческие качества стал скверно. И вечный как свет вопрос Раскольникова «Тварь я дрожащая, или право имею?» стал всё чаще склонять его к первому. Стал он самобичевать себя и смиренословить. К слову сказанному, чем самобичевание он смиренословия отличается? Второе, как учит православие, – грех: то есть желание унизить себя в глазах окружающих, дабы клянчить сострадание, такое некое лукавое притворство. Он же, оговорюсь, не смиренословит, ибо начинает верить в низость себя как человека. Он просто съедает себя низкой оценкой, и наказывает несщадно душевным страданием. Это одно, я однако об этом рассказывал, обсуждая тему «разворота энергии на себя». Я лишь напомнил, дабы показать иное – нечто подобное но и совершенное иное, то – насколько изобретателен человек бывает в движениях души своей. Бывает так, что в умственном поле несчастного вроде как и нет этих энергий, они вне его ведома живут, и желание люто наказать себя не осознается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное