В понедельник дела не делаются

«Показ», то есть дополнительный осмотр места происшествия с участием обвиняемого, прошёл нормально. Затравленно озирающийся по сторонам Диман Помыкалов пробубнил себе под нос, что вот здесь, на проспекте в конце июля этого года они избили деда, у которого взяли кошелёк с деньгами, пиджак, ботинки и слуховой аппарат. Специалист ЭКО сделала несколько снимков. На них Димка последовательно указывал рукой на место, где им повстречался терпила, на кусты пожухлой акации, в которые они его потом кинули вырубленного. Маштаков, наблюдая за действиями эксперта и руководившего ею следователя, в тысяча первый раз вспомнил, как в университете преподаватель, рыхлый молодой теоретик, не расследовавший ни одного уголовного дела, внушал им, что фотографирование доказательством не является, и делать такого нельзя ни в коем случае. В реальной жизни всё обстояло иначе. И фотки эти, по твёрдому Михиному убеждению, весьма позитивно влияли на товарищей судей, которые на места происшествий не выезжали, большую часть жизни проводя в тёплых кабинетах. А снимки, с которых фигуранты пальцами тыкали в места своих преступлений, выглядели очень наглядно, подтверждали добровольность сделанных признаний.

Титов, в свою очередь, результативно пообщался с Беликом.

Тот написал «явку с повинной» по сараям, откуда они хитили соленья-варенья. За неделю нахождения под стражей Белик прошёл инкубационный период созревания.

Миха перед самым обедом примчался в кабинет, разоружиться. Сунул в ящик стола муляж «пээма», в последнее время с успехом заменявший ему табельное оружие при получении следственно арестованных в ИВС. Пока никому из дежурных не удалось раскусить его фишки. По внешнему виду, особенно огда в кобуре на поясе пристроен, муляж был один в один с настоящим стволом.

Тит, на предельной скорости гнавший по экрану монитора компьютера спортивную машину, резко дал по тормозам. Машина крутнулась и с размаху ударилась в ограждение из старых автомобильных покрышек. Допотопный компьютер осел в кабинете группы по тяжким около года назад из изъятого у квартирных воров. Ни по каким уголовным делам он не проходил.

– Тебя сеструха обыскалась! – сказал Лёшка. – Позвонить велела сразу.

Мгновенно посмурневший Маштаков схватился за телефонный аппарат.

«С родителями? С кем?!»

Как назло номер рабочего телефона сестры был занят. Миха мрачно закурил.

Наконец после очередного набора ответили длинные басовитые гудки. Трубку долго не снимали.

Потом отозвался знакомый хриповатый голосок:

– Слушаю вас.

– Свет, привет! Это я! Чего стряслось?

– Миш, Женя в аварию попал… часа два назад… с иномаркой… Да не-ет, все живые, слава богу… У него права забрали…

Да нет же, не гаишники… водитель этой иномарки… Он… он с Женьки деньги требует… много…

Маштаков быстрыми жадными затяжками добил сигарету до фильтра.

– Пускай приезжает. Прямо сейчас.

Разматывая перекрутившийся витой телефонный провод, Миха зарёкся: «В эту же субботу родителей навещу!»

На требовательный взгляд Титова Маштаков пересказал дословно содержание разговора. Лёшка искренне заинтересовался.

– Кто такой борзый?! Про ДТП заявили?

Маштаков пожал плечами.

– По ходу дела нет. Щас Женька подъедет, расскажет.

Коротая время в ожидании, опера поставили чайник, скинулись на пирожки. Тит сгонял вниз, в фойе, куда под обеденный перерыв тётки приносили в корзинках свойскую выпечку.

В четверть второго в дверь поскрёбся зять. На него жалко было смотреть, он зашмыгивал носом, голос его дребезжал. От чая он отрешённо отказался.

Евгений в последнее время работал в каком-то ООО. Причём значился на престижной должности – замдиректора по коммерческой части, а по сути был снабженцем, экспедитором и водилой в одном лице. Фирмочка покупала задвижки к трубам и перепродавала их в Нижний, и ещё дальше – в Саранск.

Скромный, непьющий и хозяйственный, он был золотым мужиком. Никогда не отказывал Михе в помощи. Особой близости промеж свойственников не было в силу разности характеров и орбит, на которых они вращались, но Маштаков относился к зятю душевно.

Когда Женька с листочка считал номер «аудюхи» второго участника происшествия, оперативники быстро переглянулись.

Тит подавился куском пирога с капустой, Маштаков стукнул его по широченной спине.

– Аста ла виста, бэби! Кхм… это ж Рог! Какой он… кхм… из себя? Здор-ровый такой шкаф, бритый, нос приплющен?

Евгений кивал в ответ.

– Чего тут будет? Вымогательство? – Титов ждал немедленной юридической квалификации от дипломированного напарника.

Миха помотал головой.

– Навряд ли. Самоуправство максимум. Жень, у тебя телесные повреждения есть?

– Не знаю. Наверное, нет. Я на руки упал…

– Ничего, ничего… Судмедэксперт посмотрит как следует, – Титов позабыл про остывающий в кружке чай, накручивал диск телефона.

– Лёш, ты это самое, официальный ход, что ли хочешь давать? – притормозил его Маштаков.

– А чё такого? Когда ещё шанс такой выпадет эту гниду закрыть?!

Маштаков выдернул из кармана мятый платок. Тщательно вытер рот.

– Давай-ка на коридор продёрнем, пошепчемся.

Женька обеспокоился:

– Миш, я выйду, подожду сколько нужно… чего вы?