В понедельник дела не делаются

Маштаков вытряхнул навстречу Боре пару сигаретин. Будучи уверен, что тот завладеет обеими.

На память Михе пришла одна бородатая история.

Лет пять тому назад, на пике его карьеры, когда он замом в прокуратуре работал, пришёл он в ИВС по жалобе. Жаловался на уголовный розыск, что показания выбивали, какой-то ранее судимый, числившийся за прокурорским следствием. За Борей Винниченко конкретно.

Сейчас Миха не помнил, чего конкретно втюхивал ему этот подследственный. Запало в памяти, что был тот сплошь в напорюхах, а он, Маштаков, целеустремленно пытался свернуть заведомо пустой разговор.

Обязательная программа была отшлифована годами практики.

– Ну как такое могло случиться? – выразительно недоумевал он. – Не могло такого случиться! Дело ведь находится в производстве старшего следователя прокуратуры Винниченко.

Полным титулованием должности он всегда имидж коллег поднимал. Не в пример тому же Борюсику, который мог вползти в кабинет во время ареста и в присутствии милицейского следака, конвоя и обвиняемого, тяжело глядя в пол, обратиться к исполняющему обязанности прокурора:

– Ми-ишк…

Так вот, тот ранее неоднократно судимый на тираду Маштакова сквозь нижнюю губу с таким презрением, как только многажды сидевшие рецидивисты умеют, процедил:

– Ста-арший следователь… тьфу! У него даже курить нету.

Миха заинтересовался, угадывая занятную жизненную зарисовку.

Жулик рассказал:

– Приходит ко мне этот ваш… старший следователь… закрывать дело. Я ему говорю: «Угостите сигареткой». А он отвечает: «Нету у меня, хоть я сам и курящий». Ну я ему: «Гражданин следователь, пока не покурю, дело закрывать не буду». Ну он пошел к конвою, стрельнул папироску, да еще хотел скурить ее напополам со мною. Нам, говорит, денег третий месяц не платят.

В этой части Боря беспардонно проехал жулику по ушам. Задолженность по зарплате в ту пору имелась действительно. Но терпимая. А тогда еще, кроме всего прочего, и премию выплатили квартальную. Авторитета, в общем, Борькина обездоленность правоохранительным органам не добавила.

Как ни банально выглядит, но первейший способ установления контакта с подследственным – это курево. Старозаветный, не заменимый ничем. Большинство клиентов милиции да и прокуратуры – люди чёрного звания, зачерпнутые с самого дна. Заключённые под стражу, они по-настоящему маются без денег и передач. Поэтому хороший следователь, даже некурящий спортсмен, направляясь в ИВС или в СИЗО всегда при себе имеет пачку дешевых овальных сигарет. Или папирос, что выгоднее, потому что их в пачке на пять штук больше, и они крепче.

Старшему следователю Винниченко подобные доморощенные премудрости были по барабану. В институте он с отличием защитил диплом на тему: «Психологические ловушки при раскрытии умышленных убийств». Боря неоднократно рекомендовал Михе ознакомиться с его фундаментальным трудом, тот уклонялся.

За девять лет следственной работы Винниченко никто в расставляемые им хитроумные силки не угодил.

Сейчас он беззастенчиво тянул халявную «Балканку» и добросовестно пытался поймать Маштакова на противоречиях.

Перейдя на официальное общение.

– Вы только сейчас сказали мне, что в ваши обязанности входит раскрытие грабежей и разбоев. Почему тогда вы стали работать по заявлению другой категории? – многозначительно прищурил глаз Боря.

Миха отвечал с готовностью заскорузлого служаки:

– Я как действующий сотрудник милиции обязан реагировать на сигнал о любом правонарушении!

Пальцы следователя с нестриженными, чёрной каёмкой украшенными ногтями замерли над клавиатурой электрической пишущей машинки «Ятрань».

– Не приходится ли вам гражданин Силантьев Евгений Георгиевич родственником?

«А-ах, вот она долгожданная коронка! Волчья яма! На самое вкусное припасена!»

– Нет, – убедительно качнул головой Маштаков, – родственником он мне не является.

Винниченко изо всех сил попытался сохранить равнодушный тон. Поскрёб плохо пробритый подбородок. Со скрежетом провернул каретку, вытащил заправленный в машинку помятый листок протокола.

– Распишитесь, пожалуйста, за свой последний ответ.

«Боря, Боря! Сразу видно, что не читали тебе спецкурса по семейному праву. Юридически безграмотному Титу это простительно, но не тебе – юристу высшей квалификации!»

В близоруких глазах Винниченко горели торжествующие огоньки.

Маштакову стало противно, он разъяснил следователю разницу между родственником и свойственником.

– Это ничего не меняет! – Борюсик перегнулся через стол, короткой волосатой рукой шаря по краю, там, где оставалась пачка «Балканской звезды».

Сигарет на месте не оказалось, Миха их убрал в карман.

– Э-э-э… – Винниченко хотелось и поизгаляться над подследственным (а кто же Маштаков сейчас как не подследственный?), и по-хозяйски, не христарадничая угощаться его куревом.

«Как бы не так! Даже если по-хорошему попросит, не дам».

На втором часу опроса рывком открылась дверь в кабинет, упругой походкой вошёл межрайонный прокурор Трель.

Маштаков сразу дисциплинированно поднялся. Винниченко, равнодушно относившийся к общепринятым правилам субординации, остался сидеть.