В понедельник дела не делаются

– Мы таких господ скоро в Чёрном море топить будем![110] – рыкнул начальник РУБОПа.

– Какая надобность ставить автомобиль, который в настоящее время не является носителем доказательств, на платную стоянку? Это незаконно! – адвокат метался между клиентом, операми и следователем.

– Почитайте УПК, статью восемьдесят четвёртую! Абсолютно мои действия законны! – Самандаров за ответным словом в карман не лез.

Отдавать ключи от «Ауди» Рог отказался. Менты с ним не стали спорить.

– Изымем с вещей в спецприёмнике.

Вопрос о задержании Рожнова по «эмха» был решён в два касания. Опера отработанно накатали рапорта про то, что «гр-н Рожнов О. Г., находясь в общественном месте, во дворе УВД г.

Острога беспричинно ругался нецензурной бранью в присутствии сотрудников милиции и гражданских лиц, на замечания не реагировал». Участковый – выделенный дежурным Медведевым молодой лейтенант – составил протокол, коротенько опросил свидетелей.

Рог эти полчаса находился в «КАЗе», в комнате для административно задержанных, по простому – в «обезьяннике». Он матерился, скрежетал зубами и бил кулачищами по привинченной к полу мощной лавке.

Убедившись, что с упёршимися «рубоповцами» не договориться, адвокат Сизов, через ступеньку прыгая, побежал на второй этаж. Искать заступничества выше.

Начальник УВД оказался на месте и один.

– Людочка, я на минуточку к Евгению Николаевичу… он в курсе! – в приёмной Сизов сделал лисий финт. – Разрешите, Евгений Николаевич?

Начальник милиции – грузный и сивый, с налитым складчатым загривком, поднял глаза от бумаг.

– Чем обязан?

Сизов, понимая, что времени у него минимум, в нескольких фразах выложил происшедшее. Оживляя повествование красноречивыми жестами и мимикой.

– Это беспредел, Евгений Николаевич! Самый настоящий беспредел!

Полковник тряхнул вислыми щеками, кустистые брови его ершились.

– И что вы от меня хотите?

– Пресечь эту провокацию! Во избежание возможных недоразумений! Понимаете, Евгений Николаевич, жалобы там и всё прочее…

– Какую-такую провокацию?! Чего вы меня на пушку берёте?

Вы сами минуту назад признали, что ваш клиент матерился как сапожник при куче свидетелей?

– Но при этом он не имел мотива на нарушение общественного порядка!

– Э-э-э, куда вас понесло. Моти-ив! Не забывайте, что я милиционер всего лишь навсего. Тонкости такие юридические мне неподвластны! Про мотив этот самый судье расскажете! Ещё вопросы имеются?

Адвокат уходил с пылавшим лицом, кусая губу. Всегда демонстративно вежливый, не попрощался с секретаршей, оставил дверь приёмной открытой.

Начальник милиции сразу по внутреннему телефону связался с РУБОПом.

– Привет, Денис! Когда вы этого гуся собираетесь в суд везти? Нет, надо сейчас же, время упустим, они до завтра выходы найдут. Кто сегодня дежурит у них? Белецкая? М-да…

Судья Белецкая не то чтобы слыла коррумпированной, она была чересчур заносчивой, считала других, – в первую очередь ментов, – за людей низкого сорта. Два года назад она на почве мании собственного величия развалила крепкое дело по Клычу. За сбыт наркотиков авторитет, имевший непогашенную судимость, получил ниже низшего. Официальной причиной этого стали якобы грубые нарушения УПК, допущенные следователем.

На взгляд Сомова всё там было нормально. Червонец надо было нарезать Клычу, а не трёху! И ту он не досидел из-за очередной амнистии, дарованной Госдумой и Президентом!

Тяжело помолчав, начальник милиции дунул в трубку:

– Алё, Денис! Уснул, что ли? Сбирайтесь немедля в суд. Сейчас я прозвонюсь Белецкой, скажу ей волшебное слово!

12

Весь день понедельник Маштаков провалялся влёжку. Умирал после удавшейся гулянки на речке Тетрух.

Но чуть оклемавшись под вечер, попытался даже похохмить с Татьяной, напрягшейся в струну:

– Вот что значит, это самое, избыток кислорода! Полдня всего на свежем воздухе провёл и как башка раскалывается! Мама дорогая!

Жена ответом не удостоила. На шее её, открытой в глубоком вырезе байкового халата, пунцовели пятна.

Зато счастливая Маришка не могла наиграться с привезёнными папкой раками. Зверей поместили в привычную для них среду, в эмалированный таз с водой. Они боком перемещались по дну, были деловиты, кубанскую колбасу по пятьдесят пять рублей есть отказывались.

– Потому что свежая, – объяснял Миха дочке. – Раки, они тухлое предпочитают.

Он сидел перед тазом на корточках, обхватив худые волосатые коленки, в мятых семейных трусах, в футболке с «десятым» номером на спине.

Прошлёпавшая мимо, из кухни в маленькую комнату, Татьяна бросила ему на плечо тренировочные.

– Оденься!

Миха беспрекословно выполнил приказание.

– Пап, а на диван он залезет? – у Маринки глазки поблёскивали.

– Как нечего делать, – Маштаков за спинку взял большого рака. Тот, встревожившись, активизировался, автономные движения многих его ног и ножек сделались быстрее, выпуклые бусинки глаз в разные стороны вытаращились.