В понедельник дела не делаются

Виталя напрягся предельно. Еле справился, чтобы не зажмуриться.

«Только бы не били!»

– Куда лезешь! – рявкнул на Фадея великан в серо-голубом камуфляже. – Залил с утра зенки!

– Извиняюсь, та-ащ майор, – пролепетал Виталька.

Мент огромными шагами удалился в направлении центра.

Фадей показал ему в спину «фак».

Садовый домик тёти Клары он нашёл быстро, вспомнил, что у него крыша была красная. Четыре года прошло с тех пор, как он тут был последний раз, а гляди-ка, не забыл. В проходную, где дежурные сидят, Виталька, конечно, не пошёл, через забор перелез.

Очутившись в домушке, – крохотной, два на два, фанерной, – Фадей испытал чувство защищённости. На какое-то, пусть недолгое время, он оказался в безопасности. Никто его здесь не будет искать. Дня на три хватит у него жратвы… да какое – на три, картоху ещё не все выкопали, ночью копнёт ведро и на неделю обеспечен. Вон плитка. Работает ли только?

Фадей воткнул в розетку вилку электроплитки. Уложенная внутри керамического круга чёрная спираль почти мгновенно стала малиновой. От плитки пошло зыбкое тепло.

– Порядок!

«До холодов, до мух белых здесь куковать можно. А там мать с дядькой челябинским утрясёт. Мать, она никогда не бросит. Не то что все эти лярвы продажные!»

Такое настроение у Витальки было дней десять назад, потом оптимизма поубавилось. Не-е, со жратвой и со здоровьём всё ништяк обстояло. Два раза навещала мать, в обеих руках сумки с хавкой притаскивала. Импортные пилюли приглушили, а может, и совсем вылечили венерическую хворь. А вот башка от мыслей тоскливых трещала не дуром.

Впереди маячил срок, и по всему – серьёзный, не чета той трёхе, которую он отмантулил на общем режиме в Вязниках. На одной ноге десятку за убийство не простоишь. А на меньшее рассчитывать не приходится при самом добром прокуроре. К тому же побег ещё за ним… за побег, небось, накинут пару лет?

И опять потянутся нескончаемые дни, от бани до бани. От одной длительной свиданки до другой. Барак, локалка[89], промзона, цех… Это если работа будет, а если нет, тогда вообще хоть на стенку лезь.

И ещё плохо, что статья у него не совсем красивая получается. Убил свою сожительницу-проститутку, за счёт дырки которой жил. То, что убил – полбеды, с кем не бывает. А вот что кормился около «скважины», это ой как хреново. Как бы из «мужиков» в «гребни»[90] не перейти, в «чуханы».

«А то, что Петрик, когда он душил Ольку, за ноги её удерживал? Это как называется? Группа лиц, что ли? Если группа, тогда чего? Облсуд судить будет? Тогда вообще в лёгкую пятнашку намерят. Сгнию в зоне!»

Мать сказала, что послала дяде Боре письмо. По Виталькиной просьбе письмо отправлять она ездила аж в областной центр, чтобы менты на почте не перехватили. Фадей на пальцах подсчитал: три дня максимум туда, день-два дядьке – на раскачку, на ответ, те же три дня письму – с Урала на обратную дорогу. Вот-вот уже должна весточка из Челябинска прийти. Не на материн опять же адрес; на тёти Кларин.

«Не должен дядька племяша родного, единственного, в беде бросить! Родная же кровь. От него, небось, не убудет. Работать пойду! Не в захребетники намыливаюсь!»

Сутками напролёт Фадей валялся под стёганым одеялом на коротком продавленном диванчике, листал старые журналы, от которых затхлостью пахло. «Работницу» и «Крестьянку». Всякие поучительные семейные истории вычитывал, баб на фотках разглядывал. Сплошь – активистки, комсомолки, спортсменки! А внутри все до единой – потаскухи!

И Фадей сызнова начинал прокручивать в голове свою Одиссею. С чистым сердцем приютил ведь… в собственном дому пригрел всю эту приблуду. До гробовой доски должны благодарными быть! Не-ет, обжились, права качать начали…

«Кто же всё-таки сдал? Петрик? Навряд ли, его самого закрыли… Не найдут меня мусора, на него мокруху вешать будут, чтоб отчётность себе не портить… Петрик – больной, добровольно в зону возвращаться с его здоровьем – понту нету… Вичка?

Вот эта – может! И по пьянке может шлёпнуть, и по трезвому делу – запросто… Куда она подалась? Вверх по трассе, в сторону Нижнего? По уму, так её надо было в одну яму с Олькой положить… по уму. Только поздно спохватился, на следующий же день укатила Вичка на попутной «шалыге»… С чувашскими, что ли, номерами? Значит, получается, Вика вломила? Во профура!

Тогда почему в ментуре её не было? И опера в её показания не тыкали, только в Петриковы? Может, просто черёд до неё не дошёл?»

Раскалывалась у Витали Фадеева от дум тяжких башка, гудела как чугунная.

3

День у вице-президента ООО «Наяда ЛТД» Рожнова Олега Геннадьевича распланирован плотно. Гору проблем предстояло решить. Босс наозадачивал с вечера выше крыши.

Поспать Рогу удалось меньше четырёх часов.

Вчерашний сейшн затянулся далеко за полночь. Босс настоял, чтобы пацанов на километр в округе не было. Гость такой пожаловал, что лишние глаза и уши ни к чему. Посему в ролях официанта, банщика и водилы пришлось выступать Рогу в единственном лице.