В понедельник дела не делаются

Катаев произрос не из чистого криминала. Просто он как бы тащился от бандитского антуража, от ауры братанской. Катаев с наслаждением играл в местного Дона. При этом, по мнению многих, сильно переигрывал. Громадный чёрный «джип» охраны с тонированными стёклами, сама охрана – бритые бойцы в длинных кожаных регланах, будто вылупившиеся из фильмов про мафию, отпугивали от Сергея Альбертовича партнёров по легальному бизнесу. В вице-президентах при Катке обретался давний Михин соратник по спорту, камээс-полутяж Олег Рожнов, Рог.

В начале девяностых Рожнова сажали за вымогательство, статья эта тогда нормально работала. Во главе РУБОПа в ту пору стоял матёрый майор Птицын, а Маштаков как раз приподнялся из старших следователей в заместители прокурора.

Два раза товарищи судьи давали Рогу условно. Маштаков, поддерживавший по этому делу гособвинение, приносил кассационные протесты на мягкость, и дважды облсуд ломал непонятные приговоры. На третий раз, когда в суде соединили первое дело с новым, возбужденным по хулиганке, которую Рожнов учинил в кабаке, после того как его из зала суда отпустили под расписку, ему дали реально. Три, что ли, года. Вышел он по сроку.

В ту пору, семь-восемь лет назад бандитов можно было сажать довольно легко, и редкий из них освобождался условно-досрочно.

Теперь времена совсем другие. Ушли на заслуженный отдых судьи и прокуроры старой закалки. Ни один из которых не имел в собственности не то что «иномарки» – отечественной машинёнки. Появились продвинутые адвокаты, шустрые как электро-веники. Заработали новые гуманные законы, якобы соответствующие европейским стандартам. Правоохранительная система методично отрыгивала из себя профессионалов в обмен на блатных сынков и дочек.

Мир перевернулся с ног на голову.

Теперь бандит Рожнов ездит на крутой «аудюхе» с кольцами на капоте, отдыхает в Эмиратах, купил квартиру в элитном доме. В одном подъезде с новым прокурором, как же, чёрт возьми, его фамилия? Короткая такая… Грель? Дрель?

На последней очной встрече в прошлом году, ночью, когда Маштакова с пьяных глаз на пару с дядей Вадей занесло в «Вип-клуб», Рог прикинулся, будто не помнит старых обид. Он, ясный перец, знал об отрицательной динамике Михиного карьерного роста. Отлично понимал разницу между должностями заместителя прокурора и опера уголовного розыска, пусть даже и старшего.

В курилке, развалившись в громадном кожаном кресле, Рожнов поучал привалившегося к стенке Маштакова уму-разуму. Миха, у которого в глазах хоровод кружился, а к горлу в спазмах подкатывала смесь из выпитого и съеденного, только молча кивал в ответ. Сигарета добавляла тошнотной дури. Халявная сигаретка «Мальборо», за которой пришлось тянуться и нагибаться.

«У-у-у, морда лагерная!»

Маштаков среагировал на движение во дворе Катаева, сфокусировал взгляд. Оказалось, собака – пятнистая, куцехвостая рванулась за мячом. Человек, кинувший мяч, не виден был из-под козырька крыльца, только рука его, с массивной печаткой на пальце.

Часы показывали «17:50», на улице смеркалось, краски теряли яркость, верх брали полутона.

Миха закурил, присел на корточки и несколько раз подряд сильно затянулся. Дым пустил по полу, разогнал его рукой.

В пятницу, после работы по убийству мальчика он вернулся домой под утро. Жена ещё не проснулась. Маштаков сунул в морозилку за пакет с курицей купленную по дороге бутылку водки. Включил колонку и залез в ванную. Отмокал в горячей воде до тех пор, пока встревожившаяся Танюха не забарабанила в дверь. С трудом дождавшись, когда жена уведёт Маришку в садик, откуда прямиком проедет на работу, к первому уроку, Миха в одиночку выпил весь пузырь. Водка в морозилке сделалась обжигающе холодной и напрочь потеряла сивушный дух.

Ещё она казалась густой. Чудесное превращение внутри организма ледяной жижи в горячий горчичник мог объяснить, наверное, только сам изобретатель водки – великий химик Менделеев.

Чтобы максимально растянуть удовольствие, Маштаков каждые четверть часа проглатывал по пятьдесят граммов, закуривал и отматывал на начало кассету в магнитофоне. Крутил он одно и то же – альбом Новикова на стихи Сергея Есенина.

Снова пьют здесь, дерутся и плачут
Под гармоники жёлтую грусть!

К возвращению с работы жены Миха спал. Очнулся в четвёртом часу ночи с обычной тупой болью в затылке. С усилием обуздал навязчивое желание слетать в круглосуточный ларёк за пивом. Отпаивался крепким сладким чаем на кухне.

А по утрянке с Вадиком Соколовым они покатили на «КамА-Зе» в Рязанскую губернию за сахаром-песком. Не успели на трассу выехать, как Маштакова стало мутить.

– Ты чего, Миша, такой бледный? Прям как мел, – встревожился дядя Вадя.

Так и пришлось останавливаться у ближайшей шашлычной, хотя время поджимало. Пришлось Соколову кормить Миху жареным мясом и поднести ему полтораста капель водки.

В ту сторону, когда ехали порожняком, особой нужды в сопровождающем менте с ксивой наготове не было…

Оп-па, а вот теперь, по ходу дела, тревога всамделишная!