В поте лица своего

— Самый настоящий. Чистопробный. Всю жизнь соперничаем. Мы же с тобой еще сорок лет назад подписали договор о социалистическом соревновании. Забыл?

— Что ты, Леня! Помню. Будто вчера все было.

— Да! Такое не забывается. Самое первое соревнование! Самый первый договор!.. Молодец с молодцом соперничал. Ударник с ударником. Да! Это ж надо понять. С того самого дня, когда наш с тобой договор был напечатан в типографии на красной бумаге и расклеен вокруг домны на самых видных местах, я и стал сознательным: думал и гадал, как обогнать и тебя, и всякого, кто здорово вкалывает. Да!.. Ты, Саня, а не кто-нибудь другой, высек из меня божью искру, поджег мой молодой энтузиазм.

— Что ты выдумываешь? Твой энтузиазм уже в ту пору пылал вовсю. И вообще — зачем оправдываешь свою сознательность? Зачем просишь извинения за то, что ты прекрасный, божьей милостью, доменщик?

Леня взмахнул своими ручищами, хлопнул себя по коленям, по бедрам, потом по груди и оглушительно рассмеялся.

— Вот так соперник! Ну и ну!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

До сих пор я говорил главным образом о себе, о своих мыслях, чувствах, переживаниях — излагал историю собственной души. Теперь буду рассказывать и о людях, с которыми свела меня судьба. Начну издалека, с аэропорта, с того дня и часа, когда я потерял из виду Людникова-младшего.

Почти все пассажиры устремились к выходу, а Валя почему-то не спешила. Смотрелась в зеркальце, причесывалась, пудрила нос. Саша стоял около нее с портфелем в одной руке и красной курткой в другой — ждал.

— Идите, я сама, — решительно сказала она.

Он повиновался. Но, сойдя на землю, остановился у трапа. Она показалась в двери — в белом свитере и черных брючках, ладная, свежая, юная. Взглянула налево и направо, потом посмотрела на небо, словно желая убедиться, хорош ли он, этот мир, в котором ей предстояло жить. Улыбнулась, довольная тем, что открылось ей с первого же взгляда, и неторопливо стала спускаться. Саша смотрел на нее и думал: «Если она левой ногой коснется земли, непременно и скоро станет моей женой».

Еще какой-нибудь час назад он и не подозревал о ее существовании. Был свободен от женских чар, как ветер, ликовал по этому поводу и считал, что после того, что недавно случилось у него с Клавой, он никому не позволит закабалить себя.

Валя ступила на аэродромный бетон левой ногой. «Всё, милая! Отныне твоя судьба стала моей судьбой. Но ты этого пока не знаешь».

— Валя, дайте багажный номерок, — попросил он.

— Нет, я сама…

— Я буду ждать вас на стоянке. Бежевая «Победа». Левое крыло чуть поцарапано. Номер «49-31».

Она ответила властно, несколько раздраженно:

— Нет, не ждите меня. Я сама доберусь.

По ту сторону литой чугунной решетки, ограждающей летное поле от площадки для встречающих, стояла мать Саши в белом платье, белых туфлях, сероглазая, русоволосая. Если бы ее чудные волосы не были собраны в тугую солидную корону, ей нельзя было бы дать и тридцати. Саша поцеловал мать и спросил:

— Ну как ты? Как дед?

— Скучали. Ужасно. — Она внимательно-ревниво всматривалась в его лицо. — А ты?

— Тоже. Тебя и деда во сне видел…

— Да?.. Не похоже. — Она пригладила взъерошенные волосы сына, вытерла белым платочком его мокрый лоб. — Сашенька, ты какой-то сам не свой. Взбудораженный…

— Ты же знаешь, ребята прислали телеграмму! Бросил курортничать и примчался домой…

— И все?

— А что еще?

— Оглядываешься все время, кого-то высматриваешь.

Он не стал отказываться, засмеялся.

— Ну и мать! На сто метров под землей видишь! Ладно, скажу! Я в самолете такую девушку встретил!

— Девушку? В самолете?

— Вот она!

— Где?

— Вышла из багажного отделения. С белым чемоданом, в белом свитере…

Бросил куртку матери, портфель кинул на землю — хотел бежать навстречу девушке. Татьяна Власьевна удержала его.

— Она здешняя?

— Да. То есть нет. Приехала к нам на работу после окончания института. Инженер-строитель…

Татьяна Власьевна достала из сумки очки, надела их и стала бесцеремонно рассматривать приближавшуюся девушку. Валя подошла и, даже не взглянув на нее, строго сказала ее сыну:

— Я же просила не ждать меня!

— Извините, не расслышал… Познакомьтесь. Моя мама. Валя Тополева. Внучка Ивана Павловича Тополева, нашего первостроителя…

«Познакомьтесь»! Какое неточное для данных обстоятельств слово!