В прятки с отчаянием (СИ)

Оставшись одна, стаскиваю берцы, одежду. Это не мытье, конечно, но освежиться годится. Тания, отправленная Ризом, принести мне самое необходимое, не сказала толком ни слова, кроме «это тебе должно подойти», выдав мужскую рубашку, гадая про себя, что же нас связывает с мужчиной. Хорошенькая ситуация… Она явно положила на него глаз, вот и вредничает. Не знаю, в курсе ли Риз, или сам дальше своего носа не видит, но он ей вовсе не безразличен. И меня, почему-то, это задевает… Это еще что за странное чувство глубокой привязанности к малознакомому человеку? Конечно, он красивый парень, даже слишком, но что я, красавчиков в своей жизни не видела? Глупости это все, я просто жутко устала и хочу домой.

Домой! Господи, как же я по всем соскучилась, безумно. Сердце заходится тревожным отчаянием, и ощущение некого бессилия покрывают мою кожу холодным ознобом, невзирая на тепло. Воздуха резко перестает хватать, грудина заходила ходуном от волнения так, что я рвано хватаю глоточки кислорода и начинаю метаться из угла в угол, как загнанный зверь. Душа в клочья, словно из нее выдрали и отняли целый кусок. Чувство невосполнимой потери заливает меня до краев. Это меня потеряли… Отец. Это он меня ищет, не находя себе места и покоя, что я почти физически ощущаю ту боль и безысходность. Руки сами шарят по куче скинутой одежды, ища жилетку, но я только тихонечко простонала, когда пальцы нащупали пустоту во внутреннем кармашке. Стервятники, когда обыскивали меня, выкинули блокнот.

А потом я заревела взахлеб, затыкая рот руками, чтобы никто не услышал, превращаясь в маленькую девочку, испуганную, которая очень хочет к родным. Рванув к окошку, открываю створку, пытаясь надышаться ночным воздухом, разглядывая россыпь ярких звезд, покрывающую небо.

— Папа, а сколько звезд там?

— Где, Кноп?

— Ну там, наверху? На небе?

— В космосе? Очень-очень много! Гораздо больше, чем ты можешь себе представить!

— А там есть еще что-нибудь? Звуки какие-нибудь?

— Нет, там только тишина, дочь. Тишина и безвоздушное пространство, такое огромное, что мы даже представить себе не можем…

— А я могу! Ты мне скажешь, и я представлю! И еще ты говоришь, что тишина тоже музыка!

— Да, которую надо уметь слушать. Ты умеешь слушать тишину, малыш?

— Не очень… А… Другие люди есть в космосе?

— Хороший вопрос. А ты сама как думаешь, м?

— Ну… я не знаю…

— Вселенная такая большая, больше чем что угодно… Поэтому, если бы только мы были во Вселенной, сколько пространства бы пропало зря, правда же?

Я не помню почему всегда утверждала и верила, что там в космосе еще кто-то есть, и не очень понимаю, что это за тишина, которую можно слушать, может, те же мысли и образы, но когда-то так проходили наши обычные посиделки перед сном, я забиралась к нему на колени и мы много болтали обо всем на свете. Никогда отец не отмахивался от меня, даже если был занят, и с серьезным выражением лица разглядывал мои рисунки, если я в ажиотаже влетала к нему в кабинет, чтобы чем-то поделиться или рассказать какой-то страшно-важный секрет.

Мало кто знает, что грозный и строгий лидер Бесстрашия, мог полночи таскать свою дочь на руках по детской, если ей снились плохие сны, и выслушивать все детские печали. Мы же всегда были с ним ближе, чем кто-либо, а что же теперь случилось? Я выросла? Но от этого не стала любить его меньше. И он меня любит больше всех на свете, волнуется… Папа… Папочка, ты только не переживай, я живая и все со мной в порядке. Правда. Я скоро вернусь. Ты думаешь, что никто не будет обо мне так безгранично заботиться и оберегать, как ты, но сейчас я не одна, совсем не одна и мне помогает Риз. Он, конечно, очень подозрительный и тебе не понравится, потому что все, кто оказывается в радиусе десяти метров от меня записываются в «болваны» и ты постоянно гоняешь их от меня, само собой, желая сделать как лучше… и будешь гонять, потому что я твоя маленькая девочка и очень тебя люблю…

Мне больно, очень больно, но раскаленные иглы освобождают сердце. Внутри меня постепенно затягивается пустая брешь, и я успокаиваюсь, словно вентиль плохих эмоций перекрыли, вытирая слезы с мокрых щек и распухших глаз. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо, скоро я вернусь домой к своим близким. Я обессиленно опускаюсь на кровать, завернувшись в тонкое одеяло, и вслушиваясь в звуки ночи, пока не улавливаю поток чужих мыслей. Подслушивать неприлично, но я подслушиваю, настроив свои локаторы, желая узнать подробности о своем загадочном знакомом. Все разошлись, только Тания твердо намеревалась устроить разнос Ризу из-за меня.

— Тась, ты так пыхтишь, что тебя спокойно можно спутать с закипающим чайником. Ты лучше скажи, в чем дело, я чувствую, что ты на меня за что-то злишься!

— Риз, ты совсем ополоумел? Ты кого к нам тащишь? А? А если она бесстрашная? Всему нашему городу каюк, ты не можешь этого не понимать!

— Она — не бесстрашная, — соврал Риз. — Она такой же кочевник, попалась к стервятникам, я ее отбил и теперь отведу к родителям…