В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии

Обычно мистер Торнтон сидел в кресле и даже здоровался со мной, прежде чем снова погрузиться в собственный мир. В тот день он лежал в постели. Когда я вошел, его глаза были закрыты, а дыхание – поверхностным.

– Здравствуйте, мистер Торнтон, – сказал я тихо. Он открыл глаза и, кажется, испугался. Я совсем забыл, что на мне были средства индивидуальной защиты, которые не могли не напугать человека с деменцией. – Все в порядке, мистер Торнтон, это доктор Хан, – представился я. Ему явно не хватило энергии на какую-либо реакцию, поэтому мужчина снова закрыл глаза и отвернулся. Что ж, он хотя бы действовал по инструкции.

Содержание кислорода в крови мистера Торнтона опасно снизилось, и его дыхание было затруднено. Ни хрипов, ни признаков инфекции дыхательных путей я не обнаружил. Все это могло указывать на COVID-19. Я внимательно осмотрел пациента. Кожа на тыльной стороне его ладоней была тонкой, как бумага, а вены напоминали синих червей, ползущих по рукам. Верхняя пуговица его пижамного топа была расстегнута, и я мог видеть его грудину и ребра. При обычных обстоятельствах я бы взял его за руку, но теперь не мог этого сделать из-за риска заразиться.

Я вышел из комнаты, чтобы поговорить с сотрудницей дома престарелых.

– Скорее всего, у мистера Торнтона коронавирус, – сказал я. – Он в настолько тяжелом состоянии, что мы не можем его госпитализировать. Давайте постараемся сделать так, чтобы ему было максимально комфортно. Я договорюсь о доставке необходимых препаратов и поговорю с патронажными медсестрами. Полагаю, ему осталось недолго.

Сотрудница не спросила, буду ли я делать мистеру Торнтону тест на коронавирус. Мы оба знали, что у меня нет такой возможности. Вместо этого она кивнула и спросила:

– Вы поговорите с его женой?

– Да, я позвоню ей по возвращении в клинику, – ответил я.

Подойдя к машине, я сорвал с себя пластиковый фартук. Ситуация была непростой. Мистер Торнтон стал третьим заболевшим коронавирусом в том доме престарелых, и я был уверен, что далеко не последним. Зная, насколько заразно это заболевание и сколько жизней оно может унести, я ужасно себя чувствовал, покидая дом престарелых, где он бушевал. Я думал о женщине, с которой я только что разговаривал, и понял, что даже не спросил ее имя. Я всегда узнавал имя своего собеседника. Неужели я так стремился поскорее уйти, что часть меня осталась за дверью? Та женщина, вероятно, боялась вируса не меньше меня, но была на своем рабочем месте, чтобы ухаживать за беззащитными стариками.

Птица, севшая на капот моей машины, отвлекла меня от тяжелых мыслей. Это была малиновка, и ее красная грудка отражалась в металлическом кузове автомобиля. Она держала что-то в клюве, наверное, кусочек шерсти. Птичка посмотрела на меня через стекло, а затем упорхнула в сторону живой изгороди. Она вернулась практически сразу, но теперь в ее клюве ничего не было. Я хотел рассмотреть пташку ближе, но мои движения спугнули ее, и она улетела. Внутри живой изгороди я заметил гнездо, аккуратно свитое из материалов, собранных малиновкой. В природе все шло своим чередом. В некотором смысле это успокаивало.

Я завел двигатель и направился в клинику.

Вернувшись, я набрал номер миссис Торнтон. При других обстоятельствах я бы договорился встретиться с ней в доме престарелых или клинике, чтобы сообщить печальные новости. В таких ситуациях разговор лицом к лицу считался золотым стандартом. Вы можете следить за языком тела собеседника, протянуть ему салфетку или взять за руку. К сожалению, все изменилось.

– Алло? – ответила миссис Торнтон.

– Миссис Торнтон, это доктор Хан, – сказал я.

– О, здравствуйте, доктор Хан. Сотрудники дома предупредили меня, что вы позвоните. Они сказали, что Сирилу плохо.

– Ему действительно плохо, миссис Торнтон. Они сказали вам, насколько?

Прежде чем двигаться дальше, всегда было полезно узнать, как много известно родственникам.

– Нет, они только сказали, что вы позвоните. Он в очень тяжелом состоянии, да? – голос женщины дрогнул.

Такие новости тяжело объявлять и при личном разговоре, но делать это по телефону еще сложнее.

– Миссис Торнтон, к сожалению, состояние вашего мужа значительно ухудшилось ночью. У него поднялась температура и появились трудности с дыханием. Я не думаю, что это обычная инфекция дыхательных путей.

– Это коронавирус, да? – спросила она тихо.

– Я думаю, что это наиболее вероятный диагноз, – мягко ответил я.

– Ранее на этой неделе мне позвонили и сказали, что у одного из жителей дома обнаружили коронавирус. Я знала, что Сирил тоже заболеет, – сказала она, не сдерживая слез. – Такие люди, как мы, не выздоравливают, да, доктор Хан? Я имею в виду пожилых.

– Я думаю, что пожилой возраст в сочетании с хроническими заболеваниями повышает риск, – сказал я.

– Его направят в больницу? – спросила она с неожиданной надеждой в голосе.

– Больница сейчас не лучшее место для вашего мужа. Он слишком слаб для лечения. Я обещаю сделать все возможное, чтобы ему было максимально комфортно.