В присутствии врага

— Исчезновение вашего сына — прискорбный факт, Дэнис. Но он исчез не тогда, когда впервые появилась на горизонте история Боуин. Вы и тогда утаивали от нас информацию. Не отрицайте. Родни следил за вами. Он видел, что вы встречались с Боуин. Он работает за двоих с тех пор, как стало известно о смерти ребенка Боуин, и даже раньше.

— И он, конечно, позаботился, чтобы вы об этом узнали, — сказал Лаксфорд.

— Я даю вам возможность объяснить свои поступки, — подчеркнул Огилви. — Я взял вас на борт, чтобы вы сделали для «Сорс» то, что сделали раньше для «Глоуб». Если вы можете обещать мне, что завтрашняя главная статья номера заполнит пробелы в информации, — я имею в виду всю информацию, Дэнис — тогда мы сможем сказать, что ваше место главного редактора вам обеспечено еще как минимум на полгода. Если же такого обещания вы мне дать не можете, мне придется сказать, что пришло время нам распроститься.

— Мой сын похищен, — повторил Лаксфорд. — Может быть, вы об этом не слышали?

— Тем более мошной получится статья для первой страницы. Каков ваш ответ?

— Мой ответ? — Лаксфорд взглянул на жену, сидевшую на краешке шезлонга у окна их спальни. Она все еще держала в руках пижамную рубашку Лео, тщательно складывая ее у себя на коленях. Ему захотелось подойти к ней. — Я выхожу из игры, Питер.

— Как мне следует это понимать?

— Родни с первого дня метил на это место. Отдайте его ему. Он это заслужил.

— Вы это серьезно?

— Я никогда не говорил серьезнее.

Положив телефонную трубку, он подошел к Фионе, раздел ее и уложил в кровать. Лег рядом с ней. Они смотрели, как отсветы лунного света медленно перемещаются по стене и потолку.

Когда тремя часами позже вновь зазвонил телефон, Лаксфорд с тяжелым сердцем решил, было, вообще не подходить. Но потом все же выполнил то, что было предписано полицией, и на четвертом звонке снял трубку.

— Мистер Лаксфорд, — прозвучал мягкий мужской голос. В его словах слышался мелодичный акцент выходца из Вест-Индии, долгие годы прожившего в Южном Лондоне. Он представился: — Констебль Нката. — И добавил: — Скотланд-Ярд, ОУР, — как будто Лаксфорд мог забыть его за те немногие часы, прошедшие с их последней встречи. — Ваш сын найден, мистер Лаксфорд. Он у нас. С ним все в порядке.

Лаксфорд смог только выдохнуть:

— Где?

Нката объяснил, что он в полицейском участке Амесфорда. Он принялся рассказывать, как и кем был найден Лео, почему его похитили и где держали. Закончил он тем, что сообщил Лаксфорду, как добраться до участка, и это единственное, что Лаксфорд помнил или хотел помнить, когда они с Фионой мчались вперед сквозь ночную тьму.

У Суиндона они свернули с шоссе и понеслись на юг, к Мальборо. Казалось, что до Амесфорда не тридцать миль, а все шестьдесят или сто шестьдесят. И тут только Фиона, наконец, заговорила.

— Я заключила договор с Богом. — Лаксфорд взглянул на нее. Фары проходящего грузовика полоснули светом по ее лицу. — Я сказала ему, что, если он вернет мне Лео, я оставлю тебя, Дэнис, если только так я смогу заставить тебя понять твою неправоту.

— Неправоту?

— Я не представляю, как смогу без тебя жить.

— Фи…

— Но я оставлю тебя. Мы с Лео уедем. Если ты не согласишься насчет Беверстока.

— Я думал, что это уже и без того понятно. Лео не нужно ехать туда. Я думал, ты поняла из моих слов. Да, я прямо не говорил об этом. Но, я думал, ты поняла, что я не намерен отсылать его из дома после этого.

— А когда ужас «этого», как ты говоришь, со временем пройдет? Когда Лео снова начнет раздражать тебя? Когда он начнет скакать вприпрыжку вместо того, чтобы вышагивать, петь слишком нежным голосом? Попросит повести его в день рождения на балет, а не на футбол или крикетный матч? Что ты сделаешь, когда опять начнешь думать, что ему нужно стать жестче?

— Клянусь, я промолчу. Этого тебе достаточно, Фиона?

— Но как же? Я ведь все равно узнаю, что ты думаешь.

— Неважно, что я думаю, — сказал Лаксфорд. — Я научусь принимать его таким, какой он есть, — он вновь посмотрел на нее. Ее лицо выражало непреклонность. Он не сомневался в том, что это не пустая угроза. — Фиона, я люблю его. Несмотря на все мои недостатки. Я, правда, люблю его.

— Таким, какой он есть, или каким ты хочешь, чтобы он был?

— У каждого отца есть мечты.

— Мечты отца не должны превращаться в кошмар для его ребенка.

Они проехали Апейвон, миновали кольцевую развязку и продолжали двигаться дальше на юг. На западе мерцание огоньков обозначало спящие деревни, расположенные по краю равнины Солсбери-плейн: Ист Чисенбери, Литлкот, Лонгстрит, Кум, Фитлтон. Проезжая мимо указателей, Лаксфорд размышлял над словами жены и над тем, как тесно связаны мечты человека с его страхами. Ты мечтаешь стать сильным, если ты слаб. Мечтаешь о богатстве, если беден. Мечтаешь взобраться на горы, если ты живешь среди тех, кто ползает по равнине.

И его мечты о сыне были просто отражением его страха за сына. И только избавившись от страха, он сможет оставить свои мечты.

— Я должен понять его, — сказал Лаксфорд. — И я научусь понимать его. Дай мне попробовать. Я смогу.