В присутствии врага

«Ее имя в его счете. Я думал потребовать с него денег». Деньги. Линли вдруг вспомнил, что говорил Лаксфорд Ив Боуин во время их беседы у него в кабинете. Он открыл на имя их дочери сберегательный счет — чтобы у нее были какие-то деньги на случай, если они понадобятся, считая, что таким образом принимает на себя часть ответственности за ее рождение. И Робин Пейн в поисках способа разрушить жизнь Лаксфорда, должно быть, наткнулся на счет, что потом обеспечило ему доступ к самому тщательно охраняемому секрету Лаксфорда. Но как он это сделал? Именно эту последнюю связь нужно было найти Линли.

— После этого все было просто, — продолжал Пейн. Он наклонился через стол к матери. Коррин чуть откинулась назад, на спинку стула. — Я пошел в церковь святой Катарины. Увидел, что там в ее свидетельстве о рождении не значится имя отца, так же как и в моем. Так я узнал, что Лаксфорд еще с кем-то поступил так же, как с тобой. Когда я это увидел, мне уже не нужны были его деньги. Я только хотел заставить его сказать правду. И я высчитал девочку через ее мать. Выследил ее. И, когда подошло время, украл. Я не собирался убивать ее, но, когда Лаксфорд не выполнил требований, другого выхода не оставалось. Ты же понимаешь, правда? Ты меня понимаешь? Ты так ужасно побледнела. Но тебе не о чем волноваться. Как только история появится в газетах…

Коррин нервно взмахнула рукой, чтобы остановить его. Открыв сумочку, она достала свой ингалятор и принялась вдувать себе в рот лекарство.

— Мама, ты не должна так волноваться, тебе нужно беречь себя.

Закрыв глаза и сложив руки на груди, Коррин дышала.

— Робби, дорогой мой, — пробормотала она, открыла, наконец, глаза и улыбнулась ему любящей улыбкой. — Мой самый дорогой, самый любимый мальчик. Я не понимаю, как могло случиться, что между нами возникло это непонимание.

Пейн растерянно посмотрел на нее. Потом, сглотнув, переспросил:

— Что?

— Дорогой мой, с чего ты взял, что этот человек твой отец? Конечно же, Робби, я не могла тебе такое сказать.

Пейн уставился на нее, силясь понять.

— Ты сказала… — он облизнул языком сухие губы. — Когда ты увидела «Санди Таймс», ту статью о нем… ты сказала…

— Ничего я такого не говорила, — Коррин положила свой ингалятор обратно в сумочку и щелчком закрыла ее. — Да, может быть, я сказала, что лицо этого человека кажется мне знакомым, но ты ужасно ошибаешься, если думаешь, что я узнала в нем твоего отца. Возможно, я даже сказала, что он немного похож на того парня, который так плохо со мной обошелся много лет назад. Но больше я ничего не могла сказать, потому что, действительно, это было так много лет назад, дорогой мой Робби. И это была всего лишь одна ночь. Одна ужасная, жуткая, душераздирающая ночь, которую я бы хотела забыть и никогда не вспоминать. Но как я смогу забыть ее теперь, когда ты сделал мне такое? Теперь, когда газеты, журналы и телевидение закидают меня кошмарными вопросами, которые вновь все это взбаламутят, заставят меня вспоминать, заставят Сэма думать, что… может быть, даже оставить меня… Ты этого хотел, Робби? Ты хотел, чтобы Сэм меня оставил? Ты из-за этого совершил это ужасное преступление? Из-за того, что тебе придется отдать меня другому мужчине, ты хотел все испортить? Это так, Робби? Ты хотел уничтожить любовь Сэма ко мне?

— Нет! Я сделал это, потому что он заставил тебя страдать. А когда мужчина заставляет женщину страдать, он должен платить за это.

— Но он не делал этого. Это не он. Робби, ты неправильно понял. Это не он.

— Нет, он. Ты сама сказала. Я помню, как ты передала мне ту журнальную статью, как указала на слово Беверсток, как сказала: «Вот тот человек, мой мальчик. Однажды майской ночью он завел меня в старый ледник. У него с собой была бутылка хереса. Он заставил меня выпить, потом выпил сам. А потом толкнул меня на землю. Он чуть не задушил меня, и я подчинилась. И вот что из этого получилось. Вот этот человек».

— Нет, — запротестовала она. — Я никогда такого не говорила. Я еще могла бы сказать, он напоминает мне…

Пейн стукнул ладонями о стол.

— Ты сказала: «Вот этот человек!» — крикнул он. — И тогда я попал в Лондон. И выследил, что он ходит в Беркли. А потом приехал домой и пошел к Селии, приласкал ее как следует и сказал: «Покажи, как работает эта штуковина — компьютер. Можно заглянуть в счета? В любой счет? А счет вот этого? Ух ты, как интересно». И там было ее имя. Так я вышел на нее. Я понял, что он сделал с ее матерью то же, что и с тобой. Он должен был заплатить. Должен… был… заплатить…

Пейн тяжело откинулся на спинку стула. Впервые в его голосе чувствовалось поражение. Линли понял, что информационный круг замкнулся. Он вспомнил слова Коррин Пейн: «Он собирается жениться на Селии Мейтесон», сопоставил их с тем, что только что сказал Пейн. Из этого следовал только один вывод — Селия Мейтесон.

— Доставь ее сюда, — приказал Линли Нкате.

Нката шагнул к двери. Пейн остановил его:

— Она ничего не знает. Она ни при чем. И ничего не сможет вам рассказать.

— Тогда расскажете вы, — предложил Линли.