В присутствии врага

— Где мои очки? — произнесла пересохшим ртом Лотти. — У меня пропали очки. Мне нужны очки. Я без них ничего не вижу.

— В темноте они не нужны, — ответил голос.

— Я не в темноте. Вы принесли свет. Поэтому отдайте мне очки, они мне нужны. Если не отдадите, я все про вас скажу. Вот увидите.

— Тебе вернут твои очки, когда будет нужно.

Послышался легкий стук, как будто он что-то поставил на пол. Высокое и цилиндрическое. Красное. «Термос», — подумала Лотти. Он снял крышку и налил в миску какую-то жидкость. Ароматную. Горячую. У Лотти заурчало в животе.

— Где моя мама? — требовательно спросила она. — Вы сказали — в правительственном убежище. Сказали, что везете меня к ней. Да, сказали! Но это никакое не убежище. Так где же она? Где?

— Угомонись.

— Я буду орать, если захочу. Мама! Мама! Мамочка! — она попыталась встать на ноги.

Быстро протянулась рука и зажала ей рот; в щеки, как тигровые когти, вцепились пальцы. Рука бросила ее на пол. Она упала на колени и острый край чего-то, похожего на камень, впился ей в ногу.

— Мамочка! — закричала она, когда рука отпустила ее. — Ма… — рука заставила ее замолчать, окунув ее голову в суп. Суп был горячий. Он обжигал. Она изо всех сил зажмурила глаза, закашлялась. Ее ноги дергались, ногти царапали его руки.

— Ну что, Лотти, теперь ты успокоилась? — проговорил он ей в ухо.

Она кивнула. Он поднял ее голову от миски. Капли супа стекали с ее лица на школьную форму. Все также кашляя, она вытерла лицо рукавом вязаной кофты.

Как бы ни называлось то, куда он ее привез, здесь было холодно. Откуда-то сильно дуло, но когда она попыталась оглядеться, оказалось, что ничего не видно кроме сияющего круга от фонаря. Даже этого человека она не видела целиком, а только его ботинок, согнутое колено и руки. Она отпрянула от них в сторону. Руки потянулись к термосу и долили супа в миску.

— Даже если будешь кричать, никто не услышит.

— Тогда почему вы меня остановили?

— Потому что я не люблю визжащих девчонок, — носком туфли он пододвинул к ней миску.

— Мне надо в туалет.

— Потом. Сначала ешь.

— Это что, яд?

— Ага. Очень ты мне нужна мертвая. Ешь.

Она огляделась.

— Но у меня нет ложки.

— Секунду назад ты обошлась без ложки. Ну-ка ешь, быстро.

Он отошел подальше от света. Лотти услышала, как он чиркнул спичкой, и увидела огонек. Он склонился над ним, и, когда опять повернулся к ней, она увидела горящий красноватым светлячком кончик его сигареты.

— Где моя мама? — повторила она, поднимая миску. Это был овощной суп, такой, как делала миссис Мэгваер. Лотти почувствовала, что проголодалась как никогда в жизни. Она глотала суп, пальцами запихивала овощи в рот. — Где моя мама? — опять спросила она.

— Ешь.

Она продолжала наблюдать за ним, поднося ко рту миску. Он был всего лишь тенью, а без очков казался ей к тому же довольно размытой тенью.

— Чего уставилась? Не можешь, что ли, смотреть куда-нибудь еще?

Она опустила глаза. И в самом деле, без толку пытаться его разглядеть. Единственное, что удается различить, это расплывчатый силуэт человека — голова, плечи, две руки, две ноги. Он предусмотрительно держался подальше от света.

И тут она поняла, что ее похитили. Она вздрогнула, вздрогнула так сильно, что суп выплеснулся из миски. Он потек по ее рукам на передник школьной формы. «Что бывает, когда людей похищают?» — начала думать она. Попыталась вспомнить. Обычно это делают из-за денег, не так ли? И прячут где-нибудь до тех пор, пока кто-нибудь не заплатит. Правда, у мамы денег не очень много. Но вот у Сито есть.

— Вы хотите, чтобы мой папа заплатил за меня?

Он хмыкнул.

— То, чего я хочу от твоего папы, к деньгам отношения не имеет.

— Но вы ведь меня похитили, разве нет? Потому что это никакое не убежище, и мамы здесь, конечно, нет. А если это не убежище и мамы здесь нет, значит вы меня украли из-за денег, да? Из-за чего же еще?

Она помнила, как сестра Агнетис ковыляла туда-сюда по классу, рассказывая им историю святой Марии Горетти, которую тоже украли. Разве не так началась та ужасная история? Кто-то похитил ее, кто-то, кому нужно было осквернить ее горячо любимый храм Святого Духа. Лотти осторожно поставила миску на пол. Руки были липкими от пролитого супа, и она вытерла их о форменный передник. Она точно не помнила, как именно был осквернен драгоценный храм Святого Духа, но если это имело отношение к поеданию овощного супа, предложенного незнакомцем, тогда, она знала, ей нужно отказаться.

— Я уже наелась, — сказала она и, вспомнив, добавила, — большое спасибо.

— Ешь все.

— Я больше не хочу.

— А я сказал, ешь все, до последней капли. Поняла? — он подошел и вылил остатки из термоса в миску.

Маленькие желтые бисеринки разбежались по поверхности супа. Они двигались друг к другу, образуя круг, похожий на ожерелье феи.

— Или ты хочешь, чтобы я тебе в этом помог?

Лотти не очень понравился его голос. Она знала, что он имеет в виду. Он опять окунет ее лицом в миску и будет держать так, пока она не захлебнется или не начнет есть. Захлебываться не хотелось, поэтому она взяла с пола миску. Господь простит ее, если она съест этот суп, не правда ли?