В присутствии врага

Закончив, она поставила миску на пол.

— Мне нужно в туалет, — проговорила она.

Он со стуком поставил что-то в освещенный фонарем круг. Это была еще одна миска, но глубокая и широкая с нарисованным веночком из маргариток и отогнутыми наружу краями, похожими на рот осьминога. Она смущенно смотрела на эту штуковину.

— Я больше не хочу супа, я съела все, что вы мне дали. Мне нужно в туалет.

— Делай, — сказал он. — Разве ты не знаешь, что это такое?

Она поняла, что он хочет сказать, что она должна сделать в эту миску, и сделать у него на глазах. То есть она должна перед ним спустить свои штанишки, присесть на корточки и писать, а он будет смотреть и слушать. Как миссис Мэгваер дома, встанет, бывало, за дверью туалета и кричит: «Ну как, голубушка, твой животик сработал?»

— Я так не могу, — сказала она. — Перед вами.

— Не можешь — не надо, — сказал он и убрал большую миску. В мгновение ока были также убраны маленькая миска, термос и фонарь. Стало темно. Что-то со свистом пролетело мимо и шлепнулось на пол рядом с ней. Она вскрикнула и отскочила. Над головой пронесся холодный поток воздуха, как будто пролетели призраки, вышедшие из могилы. Потом что-то лязгнуло, что-то скрипнуло, и она поняла, что осталась одна.

Она похлопала ладонью по полу там, где раздался звук упавшего «чего-то». Пальцы нащупали одеяло. Оно было колючее и пахло затхлостью, но она схватила его и прижала к себе, стараясь не думать, что может означать выдача одеяла для ее пребывания в этой темноте.

— Но я же хочу в туалет, — захныкала она и снова почувствовала ком в горле, и стало тесно в груди. «Нет, нет, — подумала она. — Я не должна, не должна реветь! Мне надо сходить в туалет».

Она опустилась на пол. Губы ее дрожали, глаза переполнились слезами. Она прижала ладонь к губам и с силой зажмурила глаза. Сделав глотательное движение, она попыталась отправить ком, застрявший в горле, обратно в желудок.

«Думай о хорошем», — сказала бы сейчас мама.

И она стала думать о Брите. Даже произнесла вслух ее имя. Только шепотом: «Брита. Моя самая, самая лучшая подруга Брита».

Потому что самое хорошее, о чем она могла подумать, была Брита. Как они вместе играли, проказничали, рассказывали всякие истории.

Она постаралась представить Бриту на своем месте. Что бы она сделала? Если бы оказалась сейчас здесь, в этой темноте?

«Сначала пописала бы, — подумала Лотти. — Да, Брита бы пописала. Она бы сказала: «Вы упрятали меня в эту темную дыру, мистер, но вы не сможете заставить меня плясать под вашу дудку». Поэтому я сейчас пописаю. Да, прямо здесь и прямо сейчас. И не в какую-то там миску, а прямо на пол».

Пол. «Брита бы сразу поняла, что это не гроб, — подумала Лотти, — потому что в гробу не бывает пола, а здесь пол все-таки есть. Такой твердый пол, как каменный. Только…»

Лотти вспомнила: это такой же пол, по какому он тащил ее тогда, точно такой же, и она ободрала себе коленку. Уж конечно, окажись на ее месте Брита, это было бы первое, что бы Брита сделала, если бы проснулась в этой темноте — попыталась бы разузнать, где находится. Она бы ни за что не стала просто валяться здесь и хныкать, как маленькая.

Лотти шмыгнула носом и принялась на ощупь обследовать пол. На нем были небольшие бороздки, должно быть поэтому она и ободрала коленку. Она провела пальцем по бороздкам — они образовывали прямоугольники. Рядом с первым был второй такой же, за ним еще.

— Кирпичи, — прошептала она. Брита могла бы ею гордиться.

Лотти начала думать о том, как этот кирпичный пол может помочь ей узнать, где она находится. Она понимала, что если будет двигаться слишком активно, то может удариться. Может споткнуться, упасть. Может полететь вниз головой в какой-нибудь колодец. Может…

«Колодец в темной комнате? — спросила бы Брита. — Нет, Лотти, это вряд ли».

Поэтому она и ползла на четвереньках, ощупывая пол руками, пока ее пальцы не наткнулись на что-то деревянное. Дерево было шершавым и утыканным холодными на ощупь шляпками гвоздей. Она ощупала его края и углы, провела руками по сторонам до верха. «Ящик, — решила она. — И не один. Их здесь несколько». Она обследовала их все, дюйм за дюймом.

Потом ее пальцы ощутили другую поверхность, она вертикально поднималась вверх от пола, была гладкой и округлой, и когда Лотти ткнула непонятный предмет кулаком, он сдвинулся с места с каким-то знакомым звуком. Этот звук напомнил ей о песке, соленых волнах и о веселых играх на морском берегу.

— Пластмассовое ведро, — с гордостью в голосе произнесла Лотти. Даже Брита не смогла бы сообразить так быстро.

Услышав, как что-то хлюпнуло внутри, она наклонилась и принюхалась — ничем не пахло. Тогда она макнула пальцы в жидкость и поднесла ко рту.

— Вода, — сказала она. — Ведро с водой.

И сразу поняла, что бы сейчас сделала Брита. Она бы сказала: «Слушай, Лотти, мне надо по-маленькому» — и помочилась бы в ведро.