В присутствии врага

Поскольку Портли занимала свой пост в школе Беверсток с незапамятных времен — по крайней мере, такой вывод напрашивался из неимоверного количества упомянутых ею выпускников — она щедро угостила Барбару бесчисленным множеством своих любимых рассказов. Некоторые из них носили общий характер и включали в себя что угодно, от проделки с сухой горчицей и туалетной бумагой, от которой пострадали члены правления в день празднования окончания учебного года, до торжественного макания директора в только что открытый плавательный бассейн, случившееся в этом осеннем триместре. Другие рассказы носили частный характер: от Дики Уинтерсби — ныне пятидесятилетнего преуспевающего лондонского банкира, который был лишен права выхода за территорию школы за непристойное предложение в адрес испуганного третьеклассника, до Чарли О'Доннела — в настоящее время тридцатидвухлетнего королевского адвоката и члена правления, пойманного на школьной ферме за еще более непристойные предложения в адрес овцы. Очень скоро Барбара поняла, что избирательная память Портли имела тенденцию концентрироваться на скабрезностях. Она могла сообщить, когда и кто из мальчиков вызывался на ковер за мастурбацию в одиночку, мастурбацию вдвоем, мужеложство, скотоложство, феллацию и коитус (как прерванный, так и непрерванный), и делала это с большим удовольствием. Где она немного терялась, так это в тех случаях, когда речь шла о мальчике, явно не проявлявшем себя.

Именно так обстояло дело с Дэнисом Лаксфордом, хотя добрых пять минут Портли разглагольствовала о шестнадцати других мальчиках из того же выпуска, которых лишили права выхода за территорию школы на целый семестр после того, как выяснилось, что они регулярно встречались в старом леднике с деревенской девицей, бравшей по два фунта за сеанс. И не просто там целовались, обнимались, пояснила Портли, а все по-настоящему; и девица, конечно, в результате забеременела, и если сержант захочет увидеть, где все это историческое действо случилось…

Барбара вернула ее к нужной теме, сказав:

— Ну, а мистер Лаксфорд? Честно говоря, меня больше интересует его последний визит, хотя и все остальное, что вы рассказали, тоже очень интересно, и если бы у меня было больше времени… Вы ведь понимаете — дела, служба есть служба.

Портли выглядела явно разочарованной тем, что не угодила своими рассказами о распутстве подростков. Но тут же заметила, что дела, особенно большие, если, конечно, это словосочетание употреблять в приличном, а не в переносном смысле, всегда для нее — понятие святое, и поджала губы, силясь вспомнить недавний визит Дэниса Лаксфорда в Беверсток.

Речь шла о его сыне, наконец сообщила она. Он приезжал, чтобы встретиться с директором по поводу зачисления его сына в школу с осеннего семестра. Мальчик — единственный ребенок, причем, если Портли не ошибается, довольно своенравный единственный ребенок, и мистер Лаксфорд полагал, что мальчику пойдет на пользу пребывание в Беверстоке с его суровой, но интересной жизнью. Поэтому он встретился с директором, а после беседы они вдвоем совершили экскурсию по школе, чтобы мистер Лаксфорд увидел, какие произошли изменения с тех пор, как он сам был здешним учеником.

— Экскурсию? — Барбара почувствовала, что ее кончики пальцев дрожат от мелькнувшей в голове догадки. Хорошая разведка территории под предлогом осмотра школы, прежде чем отправить туда своего сына — очень может быть, что именно таким образом Лаксфорд освежил в памяти местность. — Что это была за экскурсия?

— Он осмотрел классные комнаты, спальни, столовую, спортивный зал — Насколько могла вспомнить Портли, он осмотрел все.

— А осматривал ли он территорию, площадки для игр, школьную ферму и то, что за ней, захотела узнать Барбара.

— Кажется, да, — ответила Портли. Но она не уверена и, чтобы облегчить работу своей памяти, повела Барбару в кабинет директора, где на стене висела художественно оформленная карта школы для мальчиков Беверсток. Ее окружали десятки фотографий учеников школы за разные годы. И пока Портли изучала карту как визуальную опору для своей памяти, Барбара изучала фотографии. На них были запечатлены питомцы Беверстока во всех, какие только можно придумать, ситуациях: в классах, в часовне, в столовой при раздаче блюд; они маршировали в черных академических мантиях, произносили речи, плавали, занимались греблей на каное, ездили на велосипедах, взбирались на горы, плавали под парусом, играли в спортивные игры. Барбара рассеянно оглядывала их, думая о том, какие деньжищи должны были выложить родители, чтобы их любимое чадо попало в такое заведение, как Беверсток, когда ее внимание привлекла фотография небольшой группы туристов с рюкзаками за плечами и палками-посохами в руках. Барбару заинтересовали не столько сами туристы, сколько место, где они позировали для снимка. Они стояли тесной группой на фоне ветряной мельницы, и Барбара могла бы поклясться, что это была та самая мельница, в которой держали взаперти Шарлотту всего лишь на прошлой неделе.