В присутствии врага

Барбара недоумевала, каким образом могли незаметно исчезнуть двое детей. Сама она выросла в новом районе беспорядочно растущей столицы, и в детстве ей бесконечное количество раз твердили: первое — «посмотри в обе стороны, прежде чем переходить дорогу», второе — «никогда не разговаривай с незнакомыми людьми». Так что же случилось с этими двумя детьми, не могла понять Барбара. Никто не видел, чтобы их, орущих, насильно кто-то тащил по улице. А значит, каждый из них шел добровольно. Неужели им никогда не говорили остерегаться незнакомых людей? Барбара была уверена, что это невозможно. Значит, если им, так же, как и ей когда-то, постоянно твердили эти предписания, то единственно возможный вывод — тот, кто похитил их, был им знаком. Но кто был знаком им обоим?

Барбара слишком проголодалась, чтобы сейчас искать эту связь. Сначала нужно было поесть. Она остановилась у магазинчика «Бакалея Элвиса Пейтела» и купила хрустящую запеканку с солониной — «нужно лишь сунуть в духовку!», что она и собиралась немедленно сделать. А когда она перекусит, возможно, у нее появится достаточно энергии и мыслительных способностей, чтобы разобраться в имеющихся данных и попытаться найти связь между Шарлоттой и Лео.

Подходя к двери дома, она посмотрела на часы. Было около восьми — самое подходящее время для элегантного обеда. Она надеялась, Коррин Пейн не станет возражать, если Барбара на какое-то время распорядится ее духовкой.

— Робби? — донесся из гостиной задыхающийся голос Коррин. — Это ты, дорогой?

— Это я, — отозвалась Барбара.

— А, Барбара.

Поскольку Барбара не могла пройти в кухню, минуя гостиную, встреча с миссис Пейн была неизбежна. Войдя в гостиную, Барбара застала Коррин Пейн стоящей у обеденного стола, на котором был расстелен кусок пестрого, в веточках, ситца. Наколов на него булавками выкройку, Коррин выкраивала какую-то деталь.

— Добрый вечер, — сказала Барбара. — Не возражаете, если я воспользуюсь духовкой? — и подняла руку, демонстрируя запеканку.

— Робби не с вами? — Коррин скользнула концом ножниц под ткань и принялась вырезать по выкройке.

— Наверное, еще при деле, — Барбара поморщилась, понимая, что выбрала не самое удачное выражение.

Коррин улыбнулась, не поднимая головы от своей работы, и пробормотала:

— Надо полагать, вы тоже?

Барбара почувствовала, как у нее нестерпимо зачесалась шея. Она попыталась говорить беззаботным тоном:

— Столько работы, просто невпроворот. Я сейчас разогрею вот это и больше не буду мешаться у нас под ногами, — и пошла на кухню.

— Вам почти удалось убедить Селию, — сказала Коррин.

Барбара остановилась.

— Что? Убедить Селию?

— В характере ваших отношений с Робби, — она продолжала резать ткань по линии выкройки. Ей показалось или на самом деле ножницы Коррин защелкали быстрее, подумала Барбара. — Она позвонила мне часа два назад. Вы этого не ожидали, не так ли, Барбара? Я это сразу поняла по вашему голосу. Я хорошо в этом разбираюсь. И хотя она не хотела мне говорить, я из нее все выудила. Я думаю, ей самой нужно было выговориться. Бывают такие моменты, знаете. Может быть, и вы хотите поговорить со мной? — она приподняла голову и дружелюбно посмотрела на Барбару. Но то, как она подняла ножницы, заставило Барбару почувствовать, как мурашки забегали вверх и вниз у нее по спине.

Барбара была не мастер на словесные увертки. Ей этого очень не хватало, когда она училась в школе. И она часто думала, что эта ее неспособность к женским уловкам была главной причиной, почему она встречала каждый Новый год, слушая радио и съедая сама большую часть орехового пирога с глазурью «Мечта» из Сент-Майкла. Поэтому она, порывшись в уме в поисках приемлемого ответа, чтобы направить внимание Коррин Пейн в другое русло, в конце концов сказала:

— У Селии было неправильное представление обо мне и Робине, миссис Пейн. Не знаю, с чего она взяла, но это совершенно неверно.

— Коррин, — поправила ее миссис Пейн. — Называйте меня Коррин, — она опустила ножницы на ткань и вновь принялась кроить.

— Хорошо, Коррин. Ну, так я суну это в духовку и…

— У женщин не бывает «неправильных представлений», Барбара. У нас для этого слишком хорошо развита интуиция. Я сама вижу, как изменился Робин. Но я просто не знала, как это объяснить, пока не приехали вы. Я могу понять, почему вы лгали Селии, — на слове «лгали» ножницы щелкнули с особой силой. — Она, в конце концов, невеста Робина. Но вы не должны лгать мне. Это никуда не годится, — в конце фразы Коррин слегка кашлянула. Барбара заметила, что ее дыхание затруднено. Она смотрела, как Коррин похлопала себя по груди, улыбнулась и сказала: — Опять эта противная астма. Слишком много пыльцы в воздухе.

— Да, весна — тяжелое время.

— Ох, вы и не представляете, какое тяжелое, — продолжая кроить, Коррин обошла вокруг стола. Теперь она стояла между Барбарой и кухонной дверью. Наклонив голову на бок, она изобразила на лице ласковую улыбку. — Ну, расскажите мне, Барбара. Расскажите Коррин всю правду.