В пути

— Мразь! Мразь! Мразь! Если ты еще хоть раз оспоришь мои слова, я прикажу содрать кожу с тебя, твоего слабоумного папаши, жирной матери и всех прочих родственников! Мразь…

С силой бросив в стену пустой фужер, он откинулся на спинку кресла и некоторое время тяжело дышал, яростно глядя на ученика.

— Простите. — Прошептал насупившийся Дидье. — Я тут вспомнил. Бутылка того… Другой была на рынке. Ваша, она подороже. Намного, ага.

— Ох, юноша, — сменил посвященный гнев на милость, — мудрость заключается не в безгрешности, а в умении вовремя признать ошибки. И вы, отмечу, замечательно справляетесь. Благородный батюшка будет невероятно счастлив такому сыну. Если бы он еще изменил выданное вам при рождении имя на подобранное мной, то вошел бы в летописи не иначе как “мудрец”.

— Не можно, милорд. — Осмелился поднять голову сынок дворянина. — В честь деда имя. А евойные родители в честь героя местного назвали.

— Он точно благородный? — Тихонько спросила Лина стоящего рядом Клодда, пока вновь сорвавшийся главарь похитителей рассуждал о возможных предках гнилозубого Дидье, включая идиотов, баранов, ослов, вырезанных из дерева чурбанов и даже самых тяжелых в мире булыжников.

— Говорят. — Пожал плечами крепыш. — Но я думаю, его папаня ограбил кого или убил, а после нажился на продаже краденого. Он настолько тупой, что женат на кузине, и это у них в семье навроде традиции. Сама посуди, стал бы благородный сестру в кровать тащить, когда вокруг других девок полно? А вот приврать про происхождение — это запросто.

— Вам есть что добавить? — Цыкнул Паскаль, обратив внимание на шепчущихся.

— Нет…

— В таком случае, леди, возьмите новый бокал и налейте еще вина, а не охмуряйте моего и без того не самого прилежного ученика.

— Я не охмуряла! — Решительно возразила девушка, но колдун, прерывая ее, с силой хлопнул ладонью по столу.

— Вина! Живо! — Заорал он, и Линнет, закусив губу, бросилась к здоровенному комоду. Кто-то достаточно здравомыслящий и знакомый с привычкой сумасшедшего бить по несколько предметов в неделю закупал посуду с запасом.

Вернувшись к столу, пленница честно попыталась исполнить обязанности прислуги, но с ужасом осознала, что бутыль пуста.

— Милорд, — скромно обратилась она к похитителю, — вино кончилось. Нужно посетить рынок…

— Будешь мне приказывать, сучка? — Зашипел Паскаль, до скрежета зубов сжимая челюсти. — Может я пропустил тот чудный миг, когда ты стала главной в этом доме?

— Нет, милорд…

— А знаешь что, — сверкнул маг холодным взглядом, — ты мне не нужна. Надоела. И теперь принадлежишь Стефану. Мальчик мой, сделайте так, чтобы я ничего не слышал. Нижняя комната в вашем распоряжении. — Добавил он, повернувшись к очкарику.

Линнет рванулась к выходу, но сын палача оказался быстрее. Схватив жертву за волосы, он жадно облизнулся.

— Могу я приступить? — Поинтересовался юноша, пожирая взглядом новую игрушку.

— Как угодно. — Махнул посвященный. — При необходимости я пошлю за тобой.

Слегка поклонившись, Стефан с силой дернул девушку на себя. Не обращая внимания на сопротивление, он протащил ее по длинному коридору к неприметной скрипучей двери, за которой обнаружилась вырубленная прямо в каменном основании острова лестница, ведущая в сырую и мрачную пещеру. Пересчитав вяло брыкающимся телом дочери графа ступеньки, очкарик бросил несчастную в высокое кресло, установленное в самом центре помещения и нанес внезапный удар в живот, а пока бедняжка глотала ртом воздух, ловко пристегнул ее руки к подлокотникам ремнями из толстой кожи.

— Не надо… — Прошептала Лина, но парень лишь оскалился и, присев, отточенными движениями зафиксировал лодыжки.

— Как же долго я ждал… — Забормотал он, сглатывая слюну. Бросившись к камину, маньяк огнивом высек несколько искр, и спустя полминуты напряженного сопения комнату озарило холодное покачивающееся пламя.

— Не тебя, конечно. — Поправился Стефан, направившись к трем небольшим шкафчикам у стены. — Любое мясо. Не знаешь, куда я дел зевник? Нельзя позволять подопытной кусаться…

— Зачем? — Тихо спросила узница, борясь с желанием разреветься. Слезы бы лишь распалили безумца, но не вызвали жалость. А вот обычный разговор по душам…

Но для разговора по душам требовались души. Любое же обращение к этому зверю лишь оттягивало неизбежную участь. Только в детских книжках герой находил правильные слова, обращая врагов в союзников или заставляя негодяев сдаться, отступить и уехать в родные края выращивать репу на поле тети Доры, регулярно замаливая былые грехи.

— Зачем ты делаешь это?

— Такова моя суть. — Нервно дерганулся очкарик. Плотно закрыв дверь, отделяющую пыточную от остального дома, он затрясся всем телом. — Кто-то любит пасти коров, кто-то цветы и милые веночки, кто-то шлюх и выпивку. Мастер любит изображать из себя дамочку средних лет, Клодд — набить брюхо, Дидье — жрать сырую землю… Тот еще баран, верит, что уподобится прочности камня… Но я выше этих ничтожеств! Я — ученый, раскрывающий секреты человека! Быть может, именно мне суждено разгадать тайну вечной жизни? Ты можешь хотя бы представить такое?!