В пути

Мог ли граф Морган прийти к власти бескровно, не опускаясь до братоубийства, кровавой резни и преследований выжившего племянника? Маловероятно. Прошлый хозяин цитадели отличался изрядным честолюбием. Родившись на несколько минут раньше близнеца, он считал себя владыкой благословленным господом, и думать не желая об отречении. Первый наследник Ариан не отличался умом и верил в способность батюшки победить зеленого змия, а обитавший в мире грез Касиан никогда бы не принял возможность предательства.

Мог ли Ирвин поступить иначе? Отказать мятежникам в поддержке, принять сторону законного обладателя титула, спасая его жизнь и власть? Несомненно. Но зачем? Сохранившийся статус кво сохранял и окружающую убогость. В проигрыше оставался каждый подданный злосчастного феода. Свержение же вцепившегося в трон алкоголика открывало новую дорогу. Возможно — в светлое будущее. Возможно — в никуда.

— Пошло оно… — Пробормотал капитан. Залпом осушив чашку воды, мужчина с силой запустил ее в стену. Последнее время он использовал только наспех вырезанные из клена посуду, подходящую не гордому носителю дворянского титула, а какому-нибудь оборванцу. Стеклянные или, упаси Двуликий, хрустальные кубки были слишком дороги, а мелкие неизменно появляющиеся после бросков осколки и вовсе не имели привычки делить людей на сословия, с удовольствием разрезая и нежную кожу придворных дам и грубую шкуру работяг.

Опрокидывая тяжелый стул, рыцарь резко выпрямился. Кровь кипела, ноги рвались унести вспыхнувшее тело за горизонт, разум молил о способном вымести тяжелые думы урагане.

— …к троллям, вудвосам, норнам…

Толчком открыв дверь в коридор, Ирвин вырвался из комнаты. Обычно для подобного состояния ему требовалось основательно налакаться, но мысли, поселившиеся в душе после известий о смерти последнего законного претендента, так некстати рвались наружу, тряся сознание сильнее алкоголя.

— …да хоть королю в его величественный зад…

Отвесив самому себе увесистую пощечину, опрокинувшую бы иного на землю, воин направился к выходу на улицу. Стены шатались, пытаясь боднуть в плечо, потолок давил могильной плитой, пол покачивался подобно пришвартованной к берегу лодке. Даже мягкие солнечные лучи, созданные нести тепло в людские души, норовили больно ужалить слезящиеся глаза, заставляя прикрываться ладонью.

Едва оказавшись на свежем воздухе, рыцарь бросился к наполненной ночным дождем пожарной бочке и, задержав дыхание, погрузил пылающее лицо под воду. Сейчас его бы не смутила лохань для скота или грязная лужа, полная жирных лягушек и ядовитых змей вязкая трясина, но в бадье плескалась прозрачная, почти чистая жидкость, неспешно впитывающая терзающие сердце сомнения.

— Дурной ты… — Раздалось недовольное брюзжание, едва Ирвин вынырнул на свежий воздух. Шагах в пяти подбоченилась прислуживающая в замке тетка.

— Марта… — Пробормотал рыцарь, глубоко дыша.

— Я уже тридцать пять лет как Марта. — Закудахтала женщина. — Линочке помогала — Марта. Матушке ее Росалинде — снова Марта. На кухне стряпушничаю да чищу — опять Марта. Так что ты не мартай мне тут. Лучше пить бросай, а то помрешь как его светлость, помилуй Двуликий душу его окаянную…

— Его убили…

— Потому и убили, что пил и ни о чем не думал! — Нагло заявила служанка.

В висках вновь застучало и, взревев, капитан стражи внезапно для себя самого повалил бочонок, расплескав всю набравшуюся за прошедшие недели влагу.

— Шла б ты работать… — Заскрипел он зубами, глядя на застывшую холуйку. Почувствовав за спиной движение, мужчина повернулся, готовясь высказать, где он видел следующих советчиков, а то и начистить пару недовольных физиономий, но на месте потенциальной жертвы оказался вездесущий Кот.

— Странная погода, сеньор, вы не находите? — Непринужденно улыбнулся эгериец. — Ветра нет, а предметы падают… К чему бы оно?

— Шел бы ты…

— Как грубо! — Картинным жестом вскинул руки сир Рамон. — Что заставило вас пребывать в столь ужасном расположении столь чудесным утром?

— Да нажрался он, чего непонятного-то? — Влезла отошедшая от шока кухарка. — Накидался как свинья, а теперь барогозит. А я ведь еще графу каждый день говорила: “завязывай ты вино жрать, благодетель, помрешь же”. А он не слушал. И вот!

— Известно ли вам, дорогая, что подобные речи, произнесенные в обществе двух уважаемых донов, достойно служащих сюзерену, могут трактоваться изменой? — Поинтересовался Кот, насквозь пробивая женщину безжалостным взглядом темных глаз, никак не вяжущимся с легкой ухмылкой. — Быть может, вам неймется взойти на плаху, расплачиваясь за заявление? Или вы считаете, что ваша значимость перевесит на чаше весов любую кромолу?

— Нет… — Прошептала служанка, медленно пятясь. — Не велите… Я глупости несу… По дури бабей… Пойду я, милорды… Работать надобно…

Удалившись с несвойственной для ее возраста и комплекции скоростью, тетка торопливо нырнула в первую попавшуюся дверь, и следовало думать, в ближайшее время несчастная постарается не встречать заморского кабальеро.