В ритмах Черной Африки

Впервые мы попали в такую бурю на побережье, и красóты разбушевавшейся стихии быстро побороли в нас первоначальный страх. Мощная буря застигла нас в Лама-Каре. Она пришла с опозданием, и мы не были к ней готовы. Крыша машины превратилась в тамтам. Щетки напрасно пытались справиться с потоками воды. Не оставалось ничего, как зажечь фары и ждать, пока стихия успокоится, чтобы тогда продолжить свой путь в гостиницу. Этой гостиницей было общежитие наших соотечественников.

Не зря говорится, что чеха встретишь везде. Здесь их было целых семеро. Четверо бурильщиков, механик, геолог и заготовитель. Мы знали о них. С геологом д-ром Яном Грубым мы познакомились еще в Ломе, где жила его жена с двумя дочерьми. Здесь они работали по договору с западногерманской фирмой «Уранерц-бергбау», вели геологическую разведку.

Гостиница представляла собой одноэтажный домик над городом, откуда они ездили к месту своей работы. Работали и днем и ночью сменами по девять часов. Встречались за завтраком и ужином, а потом одна группа шла отдыхать, другая — на смену. Выходные были только в воскресенье. Они ходили в кино или развлекались по-чешски: пели чешские песни и вспоминали родину. В уютных комнатах висели открытки с видами Чехословакии, фотографии жен, детей и внуков. Чешские геологи постарались создать здесь привычные для себя условия, научили местных поваров готовить чешские блюда.

— Сначала было плохо, — рассказывали они, — можете себе представить — одна баранина и приправа, которую бросали лопатой! Надо иметь луженый желудок, чтобы это переваривать. Мы написали домой с просьбой прислать рецепты и начали готовить кнедлики, картофельные оладьи, суп. Теперь жить можно. Разве наш брат проживет без кнедликов и супа!

— Наш механик — заядлый рыболов, он тут же сделал удочку из бамбука и по воскресеньям начал часами просиживать на берегу Кары. Но эти проказницы как сговорились: ни одна не клюет. Терпения его хватило ненадолго, и он быстро бросил это занятие. Местные жители, говорят, берут их руками. Должно быть, знают секрет.

Вначале договор был заключен на девять месяцев, но работа растянулась на год, немецкая фирма была ими довольна. Они могли бы остаться и на следующий год, поскольку местные фирмы тоже проявляли к ним интерес; в общем, недостатка в работе не было.

Их дом на холме на несколько дней стал и нашим домом, а это позволило увидеть их жизнь и работу. Однажды они взяли нас с собой на работу. Самым главным здесь был д-р Грубый, которому подчинялась и группа западногерманских геологов. Он определял место бурения.

— А как вы это делаете? — опросили мы, очутившись в буше.

— Очень просто, — сказал он с улыбкой. — Беру шапку, бросаю ее в чащу, куда она упадет, там и бурим.

Это была, конечно, шутка. Мы хорошо знали, что он исползал на коленях с кайлом весь участок, несколько дней изучая состав почвы.

После определения места бурения к нему прокладывается дорога и перевозится буровое оборудование — затем уже начинается работа бурильщиков. Трехметровые образцы породы, поднятые с глубины 200–250 м, укладываются в ящики в порядке их подъема. Образцы все пронумерованы. Только когда глубина скважины достигает 250 м, собранные образцы увозятся и передаются фирме. Бурильщики по договору должны были пробурить 4 тыс. м породы. Главное условие — поднимать целые образцы породы. Это требовало немалого опыта и, конечно, сноровки, тем более что буры преодолевали такую твердую породу, как гнейс[27]. Это предъявляло значительные требования и к самим бурам. Бурильщики пользовались советскими установками СБА-500, которые привезли с собой. Западногерманские геологи иронически поглядывали на установки, которые были внушительных размеров и выглядели довольно громоздкими. Но наши бурильщики не обращали на это внимания. У них был опыт работы с этими машинами, и они верили в них. Через девять месяцев работы в невероятно трудных условиях они еще раз удостоверились, что на советские машины можно положиться. У чехословацких бурильщиков были самые лучшие результаты и ни одной аварии. А авария на 200-х м бурения означала потерю 40 тыс. западногерманских марок. Только один раз случилась неприятность на глубине 150 м, но механику через два дня удалось освободить прихваченный бур. Этот механик вообще был из числа самых замечательных людей, на его работу приходили смотреть и местные механики. Чешские бурильщики заслужили уважение всех, кто здесь работал. Они умело организовывали работу, точно соблюдали сроки даже в тяжелых условиях. То, что чехи пользовались расположением своих помощников-африканцев, которые с ними переезжали с места на место и гордились тем, что могли работать именно с ними, нельзя было считать случайностью. Через несколько месяцев они уже знали много чешских слов, а некоторые даже получили чешские имена. В чешской бригаде царила дружеская атмосфера. Местные рабочие так гордились своей работой, что не снимали белые каски даже в воскресенье, даже в самую страшную жару — и с достоинством вышагивали в них по улицам Лама-Кары.