– Она никуда с тобой не пойдёт, – отрезает Адам своим вибрирующим, низким тоном, что на меня больше не действует столь фатально, зато на Камилле срабатывает на славу: от испуга она так резко отскакивает назад, что практически падает на пол. Но сумев удержать равновесие и устоять на ногах, она инстинктивно вжимает голову в плечи, обнимая саму себя руками, чтобы унять колотящую всё её тело дрожь. И самое поразительное во всей реакции девочки – это то, что при всём её трепещущем состоянии, она продолжает неотрывно смотреть на Адама, как на главную святыню своей жизни, ради которой будто бы даже готова спрыгнуть с обрыва, лишь бы сделать его счастливым.
Мне кажется, я никогда не перестану этому удивляться! Мистика! Колдовство! Чудо, мать его! И если Адам с рождения привык к подобному отношению женщин, то теперь я начинаю понимать, почему он так зациклен на словах, что столь терпеливо (по его меркам) ожидает от меня услышать. И которые я чуть было ему не сказала в порыве огненной страсти!
Кошмар!
Сейчас, чуть приостыв, я без сомнений вновь нацелена на победу, но ещё десять минут назад была нацелена исключительно на его член! Ещё раз повторюсь, но, чёрт возьми, это кошмар, выдержать который практически невозможно. И мне явно нужно срочно выстраивать оборонную стратегию, если по-прежнему хочу его победить!
А я хочу! Хочу! И его хочу! И победить хочу! И не зря же сам хозяин дома уберёг меня от жалких просьб о сексе. Пережитый мной стыд просто не может пропасть впустую. После такого сдаваться точно нельзя. Как бы невыносимо ни было.
– Никогда не смей говорить
– Я тебя умоляю, Роберт, ты серьёзно? – недобро усмехается Адам. – Я пока ещё не дошёл до ручки, чтобы хотеть специально «очаровывать» ребёнка. Мне просто нужно было, чтобы твоя болтливая девица услышала меня с первого раза.
– Надеюсь, и ты меня тоже услышал с первого раза, – каждый отчеканенный мистером Хартом слог подобен хрусту по снежному настилу. – И отпусти девушку пообщаться с Миллой. Она уже несколько месяцев не видела никого из старых друзей.
– Это должно как-то повлиять на моё решение? – надменно спрашивает Адам.
– Нет, на твоё решение должна повлиять моя личная просьба, – в той же манере поясняет отец. – Пусть они идут наслаждаться вечерней программой. Уверен, твоей спутнице это тоже понравится куда больше, чем снова слушать непонятные ей разговоры о технологических разработках, – говорит он, вновь не бросая на меня даже мимолётного взгляда.
Ну и слава богу! Увольте! Мне хватает его гнетущей мощной ауры, морально прибивающей к земле.
Я выжидающе смотрю на Адама, отслеживая, как в его угольно-чёрных зрачках беснуются всполохи злости, кадык на шее дёргается в такт глубокому дыханию, а припухшие от моих поцелуев губы сжимаются плотнее. Он крайне недоволен, но тем не менее решает уступить:
– Ладно, иди с ней.
Всего секунда – и он стоит вплотную ко мне, вынуждая меня невольно ахнуть и до хруста сжать кулаки, болезненно врезаясь ногтями в ладони, чтобы вновь не расплыться до состояния жижи под действием его мистической силы.
– Не делай глупостей, Лина, я буду за тобой приглядывать и вернусь сразу же, как закончу разговор с Уитмором, – горячо шепчет он и, не позволяя мне даже утвердительно кивнуть для ответа, склоняет голову к моему лицу и запечатывает рот долгим, обжигающим нежную кожу губ поцелуем, что внутривенно проводит по моему телу сладкие пары желания и чего-то ещё… Мощного. Взрывного. Неконтролируемого. И я опять не могу дать этому точное определение.
Это не любовь, но и далеко не банальная симпатия, влечение или просто страсть. Это что-то за гранью всех мыслимых представлений и понятий в отношениях между мужчиной и женщиной. Ну оно и понятно. Ведь Адам сам по себе – за гранью разумного.
И почему именно я стала той
Как говорила Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра».
А сейчас… раз уж у меня появляется такая возможность, мне нужно сконцентрировать все свои силы и внимание на гораздо более серьёзной проблеме, решение которой до завтра подождать никак не может.
И связана она вовсе не с Адамом Хартом.
Глава 7