В ритме сердца

Но у неё ничего не выйдет. Не выйдет! Пока не попросит, она нихрена от меня не получит. Хотя сейчас я с трудом представляю, как долго ещё смогу это выдерживать. От того, что она тут вытворяет, все мои мышцы натягиваются до предела, перед взором стелется мгла, безумное, неистовое желание затмевает разум, и я уже сам толком не понимаю, где пребываю – то ли в аду, то ли в нирване.

– Нравится, Лина, но прекращай уже с этими играми и приступай к главному, – утробно рычу и впиваюсь пальцами в её ягодицы, придавливая её к паху так, чтобы не смогла больше подвигаться.

– Какой нетерпеливый, – довольно усмехается она. – Но хорошо… Как скажешь, Адам, я сделаю всё, чтобы ты остался мной доволен, – обещает плутовка без капли фальши в голосе. Несмотря на истинные мотивы своего похвального поведения, она не врёт. Не играет. Не изображает развратную обольстительницу. Она, сука, такой и является. И от осознания этого башню сносит настолько, что я не замечаю, как, не контролируя силы, сжимаю её попку и начинаю инстинктивно толкаться бёдрами в неё до тех пор, пока Лина не накрывает мои ладони своими и сдавленно стонет, на сей раз больше от боли, чем от наслаждения.

И пусть я сразу же понял, что в большей мере она торчит именно от грубости и жести, часть меня всё равно не хочет делать ей больно. Ни в сексе, ни в жизни, нигде и никак. Часть меня хочет всегда видеть на её лице улыбку, и чтобы её постоянной причиной был исключительно я. Эта нежная, ненавистная мне часть вновь всецело перехватывает борозды правления над моим телом и выпускает её ягодицы из чересчур цепкого захвата, притягивает лицо дикарки к себе и, теряясь в синеве её грешных глаз, кончиками пальцев бережно касается румяных щёк и шеи.

На несколько секунд, затаив дыхание, Лина притихает от моих трепетных ласк, ведя со мной невербальный диалог взглядов, полный миллионов вопросов, на которые никому из нас не найти ответов.

Но мне не нужны ответы. Мне нужно решение этой напасти, от которой помимо адского возбуждения небывалый шквал эмоций проедает всё внутри, в особенности где-то между рёбер. И весь этот неизвестный пламенный ураган в груди мне нахрен не сдался!

Она не особенная. Она ничего для меня не значит.

– Покажи мне, наконец, на что ты способна, дикарка, – нарочито небрежным тоном выдаю за секунду до того, как она собирается меня поцеловать.

На короткое мгновенье Лина недоумённо хмурится, явно не понимая, что со мной происходит, но довольно быстро возвращает себе прежний настрой. По крайней мере, внешне.

– Я буду стараться как никогда прежде, Адам, – её бархатная интонация жалит, словно оса, а в синих глазах помимо страсти теперь виднеются всполохи злости.

Ага… Значит, моей коварной соблазнительнице всё-таки что-то не понравилось? Да только мне по барабану.

Хватит поцелуев. Хватит разговоров. Хватит игр.

Пусть не думает, что сможет меня чем-то удивить.

Она выпрямляется, чтобы откинуть свою гриву белоснежных волос назад, намеренно ёрзая попкой по моему паху. И это настолько адски приятно, что все нервные окончания обжигает огнём, а тело уже сотрясается мелкой дрожью. Но она лишь усиливает мои мучения: выгибает спину, принимая позу кошечки, наклоняется, потираясь о меня острыми, требующими моего внимания сосками, и медленно скользит языком от груди вниз по напряжённому прессу.

Хриплый стон срывается с моих губ, когда ощущаю влажное прикосновение её горячего языка в ложбинке пупка и чуть ниже, после чего Лина поднимает на меня свой распутный взгляд и совершает тот же путь сверху вниз ногтями, нещадно разукрашивая мой торс своими огненными царапинами.

А мне не больно. Совершенно. Я в раю, бля*ь. А мой вечно недовольный зверь урчит от кайфа, точно развалившийся на солнышке котик, которому хозяйка почёсывает животик. И вот это уже совсем беда, из которой я абсолютно не знаю, как выбраться, но в которой ни в коем случае не могу погрязнуть всецело.

– Лина! Давай быстрее, – нетерпеливо шиплю я. – Берись уже за дело.

– Тише, Адам, тише, – успокаивающим шёпотом отвечает моё проклятье. – Ты так напряжён… И я безумно хочу тебя расслабить, но мне тяжело понять, какой ты хочешь меня видеть. Нежной? – спрашивает дикарка и, якобы сожалея о содеянном, начинает мягко поглаживать кровавые отметены на теле, так же одаривая коротким поцелуем каждый синяк, полученный в драке с Лиамом. – Или дерзкой? – её пальцы ловко достигают моих сосков и щипают их, пока она игриво покусывает мне кожу нижнего пресса. – Какой, Адам? Скажи мне, и я буду такой для тебя, – она вновь выпрямляется, вставая на колени, обхватывает ладонями свою грудь, сжимая её, плавно двигая стройными бёдрами. От вида её красоты, сексуального тела, запаха желания, бьющего по обонянию, я зависаю, как старый компьютер, отчаянно пытаясь сохранить в себе здравый смысл, чтобы произнести мой постоянный ответ для всех женщин: