В ритме сердца

– Подразнить меня решила? Херню какую-то нести начала? Теперь не жалуйся, Лина, доигралась – получишь теперь то, что заслужила, – зло шиплю я, склоняясь к её груди. Смыкаю зубы вокруг соска, вбираю в себя затвердевший комочек. Слушаю её отчаянные всхлипы, безжалостно скользя эрекцией по её нижним губам. Истекающим, горячим, требующим. Невыносимо призывным. Но это сука меня довела. В сотый раз. Покажу ей, бля*ь, что такое настоящие мучения. – Условия свои опять выдвигать вздумала? Глупая, наглая девчонка. Условия ставлю я. Не захотела радовать меня по-хорошему, значит, теперь всё сделаешь по-моему.

– Адам, пожалуйста… Я не…

Я затыкаю ей рот жёстким, болезненным поцелуем, заглушая своим яростным рычанием её стоны и всхлипы. Она сладкая как мёд, потрясающе вкусная, несмотря на раздражающее меня до крайности содержимое. И это лишь подогревает мою злость, заставляя меня поедать её губы ещё более грубо, жадно, грязно, глубоко. Трахаю языком её рот так, как мечтаю это сделать членом, пока она по-прежнему извивается и пытается биться подо мной. Даю ей выдохнуть, лишь когда мы оба начинаем задыхаться от нехватки кислорода. Позволяю ей очухаться, но только на мгновенье, что уходит мне на то, чтобы с губ переключиться на другие части её тела, которым неминуемо суждено подвергнуться моим сексуальным, огненным мучениям.

– Адам, не надо, подожди. Я должна тебе кое-что ска…

– Заткнулась! – обрубаю её очередное желание произнести какую-то ересь: намертво запечатываю ей рот рукой, приступая истязать её пышные груди губами, языком, зубами, терзаю, абсолютно не жалея её нежную кожу, покрываю своими укусами, отметинами, синяками. – Всю тебя собой разрисую, стерва, доведу до сумасшествия, но кончить не позволю, – издаю низкий животный рык, чувствуя, как дикарка выгибается дугой, поддаваясь навстречу моим несдержанным ласкам. Её хриплое рваное дыхание вторит моему, кожа покрывается жаркой испариной, пока я вволю наслаждаюсь её полушариями, слушая, как надрывно бьётся в груди её сердце, словно у рвущегося из клетки на волю птенца.

Да только не птичка она, а кошка драная, дикая, необузданная. Но я приручу, усмирю, сделаю домашней, покорно следующей по пятам своего хозяина, с искренним желанием беспрекословно выполнять каждый его приказ.

Отрываю рот от измученной груди с торчащими сосками, немного приподнимаюсь, отпускаю из оков её запястья и тут же умещаю большой палец на набухший комочек между её бёдер. Надавливаю, дразню и сам задыхаюсь от похоти, немыслимым образом одновременно кайфуя.

Мазохизм – он, наверное, заразен. Хотя… с ней у меня от всего срывает башню. Впрочем, как и у дикарки.

Поднимаю голову, глядя с упоением, как трепещут её пушистые реснички на закрытых от неземного блаженства глазах, пока ладошки вовсю пытаются оторвать мою руку со своего лица, упираются мне в плечи, царапают ногтями, наивно полагая, что меня это остановит. Смешная. Меня это лишь ещё больше распаляет, дразнит, побуждает не сдаваться и поставить сучку на место, чтобы думала в следующий раз головой, а не своим вздорным характером.

– Да что же ты за баба такая неугомонная, Лин? Помолчать и минуты не можешь? – с хрипом спрашиваю я, продолжая слышать её проступающие сквозь стоны отчаянные попытки что-то сказать. – Хватит. Наговорилась уже. Не хочу больше слушать твои бредни. Всё, что надо и не надо, ты мне уже сказала, – прекращаю играться с её клитором, разом останавливая наступающую волну её оргазма. – Теперь наслаждайся результатом, детка. Я могу обламывать тебя хоть до самого утра, – ухмыляюсь, медленно облизывая блестящий от её соков палец, обводя плотоядным, жадным взглядом её разгорячённую фигурку, не упуская ни одного миллиметра обнажённого тела.

Она божественно прекрасна, ведьма чёртова. Волосы её белоснежные, разметавшиеся на чёрном шёлке, выглядят ещё волшебнее, пока она лежит подо мной в одном брильянтовом колье на атласной оливковой коже, такая горячая, жаждущая жёсткого траха, с закрытым ртом и с широко расставленными ножками. Растяжка у девчонки, что надо, а весь её откровенный вид – с ума можно сойти даже без «очарования», пылающего огнём под кожей.

Что я и делаю, когда опускаю взор ниже, наблюдая, как член двигается по нежным складочкам, задевая головкой все чувствительные точки. Стискивая зубы, шумно выдыхаю, стараясь не кончить прямо сейчас от одного этого до одури сладкого зрелища.