В ролях (сборник)

После тещиных тотальных уборок в квартире ничего невозможно было найти. Катя машинально перекладывала вещи с места на место, забывая, зачем она за это взялась и что конкретно искала. Тут ей и попалась совершенно незнакомая детская пижама. Она неожиданно обнаружилась в стопке Дарькиного белья. Катя приподняла сложенные аккуратной стопочкой майки и трусики, заинтересовавшись, что это за уголок, инородно-розовый, из-под них выглядывает. Приподняла и застыла — с кислотного яркого фона ей плотоядно улыбалась кокетливая мультипликационная кошечка, нахальная и волоокая. Катя почувствовала укол страха. Глупость — она понимала, глупость! Но этот страх — он был помимо воли. Резкая, холодная волна прошла по плечам, кольнуло сердце. Она вспомнила, буквально через минуту, откуда эта пижама — ее привезли свекор со свекровью, когда прошлым летом сдавали Дарьку с рук на руки. Дорогая импортная пижама — это свекровь проинтонировала особо. Она полагалась Дарьке на вырост; Катя тогда бездумно сунула ее куда-то, чтобы не потерять, — то ли в чемодан, то ли в шкаф, и, как водится, немедленно потеряла. А теща, стало быть, нашла. Катя рассмеялась нервно и развернула в руках розовую кофточку — оценить, доросла ли до нее Дарька, — но руки почему-то все еще дрожали.

— Ух ты! — обрадовалась Дарька и выхватила кофточку из Катиных рук. — Это же Мину!

— Какая еще Мину? — растерялась Катя.

— Ну из «Котов-аристократов» же! Ты, что ли, не помнишь? Ну Мину же! Из мультика! Там, где котяток украли! — затараторила Дарька, для пущей убедительности по обыкновению помогая себе жестами. И тут же натянула кофточку прямо поверх водолазки. — Класс, правда?

Рукава были еще чуть-чуть длинноваты, но носить можно. Дарька выпятила пузо и оттянула кофту за края, чтобы мама получше рассмотрела кошечку.

— Да, класс, — согласилась Катя без энтузиазма. — Штаны тоже примерь.

Она вытащила из шкафа и развернула пижамные брючки. Они были все в таких же точно белых кошечках, сверху донизу.

— Ух ты! — Дарька была в восторге и немедленно полезла ногой в штанину, даже не снимая шлепок.

— Куда?! — поймала ее за руку Катя. — А тапки снять? А джинсы?

Дарька закряхтела и нехотя высвободила ногу. Впрочем, и на глазок было видно, что пижамные брюки вполне подходят.

— Ладно, меряй тут. А я там… — неопределенно сказала Катя и вышла из комнаты.

Она зашла в ванную и умыла лицо ледяной водой. Посмотрела на себя в зеркало.

— Да…

Из зеркала смотрела уставшая и растерянная женщина явно старше Кати.

С тех пор коты стали ее преследовать.

Она выходила из подъезда, и под ноги неизменно кидалась белая облезлая кошка с первого этажа, принадлежащая главе «дневного дозора». Кошка ныряла в подвал, где кто-то истошно и тонко пищал на разные голоса — не иначе нагуляла за лето, а бабке не сказалась и теперь забегала домой только перекусить. Она боялась Кати и устрашающе шипела из подвального окошка, защищая малышей, точно чувствовала, что у Кати с котами свои счеты. Катя отворачивалась и шла дальше. Она старалась не оглядываться, потому что, стоило ей оглянуться, из окна второго этажа таращились через мутное стекло три сытые рыжие морды — их не выпускали, и они коротали дни на подоконнике, объедая тощую красную герань, вылизываясь и лениво обдирая тюлевую занавеску.

Раньше Катя не замечала, сколько в этом городе котов. Теперь же, пока шла до метро, они попадались буквально на каждом шагу: серые, пятнистые, полосатые, белые, черные, рыжие, пестрые — сигали через дорогу, не обращая внимания на машины, шуршали в кустах, обследовали мусорные контейнеры, лакали из луж, клянчили еду на задах круглосуточного продуктового магазинчика «Лолита», дрались, без успеха охотились на воробьев и голубей, а однажды Катя увидела страшное — три крупные серые вороны деловито расклевывали на обочине у пешеходного перехода раздавленный колесами труп котенка, и она потом не могла заставить себя есть, просто кусок в горло не шел. Домашние Мурзики и Барсики сновали по страницам школьных сочинений на тему «Как я провел лето», которое Катя традиционно задала четвертым и пятым классам в начале учебного года. Они тоже ели, пили и размножались в свое удовольствие, и все как один окружены были нежной детской любовью. Коты были везде: они проникли в мир вещей и оккупировали его, осев рисунками на футболках, свитерах, портфелях, пеналах, обложках, линейках, тетрадках, карандашах и ластиках; они свешивались кулонами с тонких девичьих шеек, висели брелоками и значками на рюкзаках и школьных сумках, смотрели с чайных чашек, которые хранились на подносе в учительской, — раньше Катя не обращала внимания, сколько их, а на поверку выходило, что имя им легион и буквально шагу нельзя ступить, чтобы хоть одна кошачья морда, живая ли, нарисованная или вышитая по канве, не посмотрела бы на тебя с насмешкой…