Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

Пища, — въ общемъ менѣе питательная, чѣмъ на частныхъ золотыхъ пріискахъ, можетъ быть разсматриваема, какъ вполнѣ достаточная, когда арестанты получаютъ пайки, установленные для рабочаго времени. На каждаго арестанта тогда отпускается ежедневно 4 фун. чернаго хлѣба и ежемѣсячно такое количество мяса, капусты, гречневой крупы и пр., какое можно купить на 1 руб. Хорошій экономъ могъ бы отпускать при этихъ условіяхъ около полфунта мяса на человѣка ежедневно. Но вслѣдствіе отсутствія какого бы то ни было контроля, арестанты самымъ безжалостнымъ образомъ обкрадываются начальствомъ. Если въ Петербургскомъ домѣ предварительнаго заключенія, подъ самымъ носомъ у дюжины инспекторовъ, подобное хищеніе практиковалось въ теченіи ряда лѣтъ въ колоссальныхъ размѣрахъ, то чего же можно ожидать отъ каторжной тюрьмы, на краю свѣта, въ Забайкальскихъ горахъ? Честные экономы, цѣликомъ отдающіе арестантамъ ихъ казенный паекъ, являются, конечно, рѣдкими исключеніями. Кромѣ того, не должно забывать, что вышеуказанный паекъ дается въ такихъ размѣрахъ лишь въ періодъ золотопромывательныхъ работъ, который продолжается менѣе 4-хъ мѣсяцевъ въ году. Въ продолженіи же всей зимы, когда замерзшая почва напоминаетъ по твердости желѣзо, работа на пріискахъ прекращается. И какъ только «годовой урожай» снятъ съ розсыпей, пища арестантовъ доводится до размѣровъ и качества, едва достаточныхъ лишь для поддержанія жизни. Что же касается платы за работу, то она — совершенно смѣхотворнаго размѣра, что-то около 1¹/₂–2 рублей въ мѣсяцъ, причемъ даже изъ этой нищенской платы большую половину арестанту приходится расходовать на покупку одежды, въ виду того, что даваемая казной быстро изнашивается на работѣ. Не мудрено, что цынга, эта ужасная гостья всѣхъ сибирскихъ золотыхъ пріисковъ, находитъ массу жертвъ среди арестантовъ и что смертность на Карѣ колеблется ежегодно между 90–287 на 2000 чел., т.-е., отъ 1 на 11 до 1 на 7, что является высокимъ процентомъ для взрослаго населенія. Оффиціальныя цифры, однако, не вполнѣ совпадаютъ съ правдой, такъ какъ тяжело и безнадежно больныхъ отсылаютъ съ пріисковъ въ богадѣльни или пріюты для калѣкъ, гдѣ они и умираютъ.

Положеніе арестантовъ было бы, однако, еще болѣе тяжелымъ, еслибы не то обстоятельство, что переполненіе тюремъ и интересы владѣльцевъ золотыхъ пріисковъ заставили правительство сократить срокъ заключенія. Вообще говоря, ссыльно каторжный долженъ содержаться въ каторжной тюрьмѣ лишь около 1/3 всего срока его наказанія. По истеченіи этого срока онъ долженъ быть поселенъ въ деревнѣ вблизи пріисковъ, въ отдѣльномъ домѣ, совмѣстно съ семьей, если жена послѣдовала за нимъ въ ссылку; хотя онъ обязанъ работать наравнѣ съ другими арестантами, но съ него снимаютъ кандалы, у него имѣется домъ, имѣется собственный очагъ. Понятно, что этотъ законъ могъ бы служить громаднымъ облегченіемъ для ссыльныхъ, если бы только онъ, по обыкновенію, не былъ изуродованъ при его примѣненіи. Освобожденіе арестанта изъ заключенія цѣликомъ зависитъ отъ каприза завѣдывающаго пріисками. Кромѣ того, вслѣдствіе до смѣшного незначительной заработной платы, состоящей изъ 1 1/2–2 рублей въ мѣсяцъ, въ придачу къ пайку, освобожденный арестантъ, въ громадномъ большинствѣ случаевъ, впадаетъ въ страшную нищету. Всѣ изслѣдователи единогласно изображаютъ въ самыхъ мрачныхъ краскахъ нищету этой категоріи ссыльныхъ и утверждаютъ, что большое число побѣговъ изъ «вольной команды» объясняется нищенскими условіями ея существованія.

Наказанія, налагаемыя на арестантовъ, цѣликомъ зависятъ отъ воли управляющаго заводомъ и въ большинствѣ случаевъ отличаются жестокостью. Лишеніе пищи и карцеръ — а читатель уже знаетъ, что такое карцеръ въ Сибири — въ счетъ не идутъ. Наказаніемъ начинаютъ считаться только плети, удары которой щедро разсыпаются въ неограниченномъ количествѣ за малѣйшій проступокъ по волѣ и расположенію духа управляющаго.

Плети являются въ глазахъ надсмотрщиковъ такой обыкновенной вещью, что «сто плетей» назначается за такія же проступки, которые въ Европейской тюрьмѣ повлекли бы за собою заключеніе въ карцерѣ; но, кромѣ плетей, имѣется цѣлая скала очень жестокихъ наказаній: напр., приковка къ стѣнѣ въ подземномъ карцерѣ на цѣлые годы, практикуемая въ Акатуѣ; приковка на 5 или на 6 лѣтъ къ тачкѣ, причиняющая самыя ужасныя нравственныя страданія и, наконецъ, — из «лиса» т.-е. обрубокъ дерева или кусокъ желѣза, вѣсомъ въ 1 1/2 пуда, прикрѣпляемый къ кандаламъ и носимый преступникомъ въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ. Ужасное наказаніе «лисой» выводится изъ употребленія, но приковка на нѣсколько лѣтъ къ тачкѣ до сихъ поръ въ большомъ ходу. Сравнительно недавно политическіе арестанты: Понко, Ѳомичевъ и Березнюкъ были присуждены за попытку бѣжать изъ Иркутской тюрьмы къ приковкѣ къ тачкамъ въ теченіи 2 лѣтъ.