В садах Эпикура

Разумеется, я намеревался отправиться в Колонный зал Дома Союзов, где должны были установить гроб с телом Сталина. В сообщении от комиссии по организации похорон говорилось: «О времени доступа в Колонный зал Дома Союзов будет сообщено особо». Все ожидали, что тело Сталина торжественно перевезут в Колонный зал из Кремлевской больницы. Ничуть не бывало. Числа 6 или 7 марта (точно не помню) во второй половине дня закрыли проезд по Моховой в сторону Дома Союзов. Виталий и я стояли на углу у здания Университета и видели, как простая санитарная машина вышла из переулка, где помещалась Кремлевская больница, и проехала в сторону Дома Союзов. Вскоре после этого объявили о доступе к телу И. В. Сталина. Я этого сообщения не слышал. Находясь у окна в кабинете Древней истории на улице Герцена, я увидел, как вдруг остановились пешеходы. Через какую-то секунду толпа людей, словно волна, колыхнулась и хлынула вверх по Герцена, обтекая и останавливая троллейбусы и автомобили. Я, Витя Смирин, Ира Поздеева, Люся Марьинович, еще кто-то решили двинуться к Дому Союзов. Наступил вечер.

Дом Союзов выходит фасадом на нынешний проспект Карла Маркса. Вход в Колонный зал распложен со стороны неширокой улицы Пушкина. Пройти на нее оказалось возможным только с Трубной площади, остальные подходы были перекрыты грузовиками. Никто не регулировал движение человеческой толпы, молчало радио. К Трубной площади шли миллионные толпы с разных сторон. В одну из колонн пристроилась и наша маленькая группа. Сначала шли быстро, почти бегом, по мере приближения к площади движение замедлялось. Вот мы идем шагом, потом чуть движемся, и вот уже совсем не идем, стоим, а на нас сзади напирает невидимая толпа. Я вдруг почувствовал себя стиснутым, сжатым в людских телах. Руки притерлись к туловищу, лицо упиралось в чью-то спину. Стало тяжело дышать. А люди напирали, и никто не останавливает потока. Видимо, где-то пробка. Нужно прекратить движение. Там дальше, несомненно, давка. Я повернул голову, увидел в свете фонарей удивленные глаза Смирина. «Витя, – сказал я, – нужно выбираться. С тобой есть кто-нибудь из наших?» Он кивнул головой. Я еще раз сказал: «Выбираемся!» С этими словами я изо всех сил заработал руками, ногами, не обращая внимания на крики, угрозы. Мне удалось повернуться лицом к напиравшей толпе и пробиться к Смирину. Вдвоем, расталкивая толпу, мы кое-как выбрались сами и вытащили наших остальных. К счастью, все выбрались на тротуар. У всех были оборваны пуговицы. Я сказал: «Ребята! По домам. Посмотрим кинохронику. На сегодня и впредь впечатлений хватит». Мы пошли к Смирину. Родители его, пребывавшие в великом смятении, успокоились. Поздно вечером я вернулся в Сокол. К счастью, Женя догадалась не ходить в Колонный зал. А утром следующего дня все говорили о страшной давке, в которой погибло много людей. Это было более, чем Ходынка. Можно было удивляться, почему такая штука была устроена. В том, что ее можно было предотвратить, я был и остаюсь поныне совершенно уверенным.

7 марта 1953 года «Правда» опубликовала «Постановление совместного заседания пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров СССР и президиума Верховного Совета». В нем говорилось, что Г. М. Маленков назначается председателем Совета Министров. Его заместителями становились Бария, Молотов, Булганин, Каганович. Тут же указывалось: «Признать необходимым, чтобы тов. Хрущев Н. С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС и в связи с этим освободить его от обязанностей первого секретаря Московского Комитета КПСС». В те суматошные дни никто не придал значения этим назначениям и перемещениям.