В садах Эпикура

Между тем Москву терроризировали бандиты. Стало опасно вечерами ходить по улицам. Получилось это вот почему. После смерти И. В. Сталина была объявлена широкая амнистия. Витя Смирин передал мне, как на нее прореагировал старый ученый С. И. Соболевский. Он сказал: «После чьей-нибудь смерти всегда бывали амнистии. Когда в Афинах были свергнуты 30 тиранов, тоже объявили амнистию». Указ об амнистии подписал председатель президиума Верховного Совета СССР маршал на покое К. Е. Ворошилов. Осуществлял ее Берия. По его распоряжению, из лагерей выпустили уголовников. Они наводнили Москву. Как-то летним днем я повез Наташку в зоопарк. Этой шустрой и смышленой девчоночке было уже около четырех лет. Я обошел с ней старую и новую территорию зоопарка, она с удивлением смотрела на зверей и птиц, каталась на тележке, запряженной пони, и совсем не устала. У меня уже ныли ноги, а она все бегала от клетки к клетке. Наконец, мы отправились домой. Сели в трамвай. И вот здесь я увидел двух амнистированных. Два пьяных скота в кое-как подтянутых штанах, босые, с разодранными на груди рубахами, стриженные под машинку… Никогда не видел таких живых бандитов. Они громко ругались матом на весь трамвай, задирали пассажиров. Люди стояли, прижавшись друг к другу, боялись промолвить слово. К счастью, довольно скоро Москву от этой швали очистили. Но вот такая амнистия была.

Виталий и Саида уехали куда-то отдыхать. Мне оставили ключ от квартиры. Я приходил туда утром, садился за стол на чистой кухне, правил диссертацию, переносил сноски, вписывал иностранный текст. Временами туда приходила Женя, мы принимали ванну и радовались отсутствию свидетелей. В теплое июльское воскресенье Женя и я взяли Наташку и поехали на пароходе по каналу Москва – Волга к Солнечной поляне. Наташка сначала вела себя тихо, потом захотела побродить по теплоходу. Мы доехали до чудесного места, высадились. Женя раздела Наташку и стала ее купать в реке. Это так понравилось Наташке, что она никак не хотела одеваться. К вечеру вернулись домой. Угнетало отсутствие карманных денег. Мы были сыты, но позволить себе какое-нибудь развлечение не могли. Просить деньги у матери было сверх наших сил. Вот почему я так рвался быстрее защитить диссертацию и отправиться куда угодно, только на работу, соответствующую высокой кандидатской зарплате.