В садах Эпикура

За столом было, как за столом. Водка, неизменный вермут (черт его возьми!) и винегрет. Дело упиралось не в недостаток средств, а в ассортимент фрунзенских гастрономов суровых, как обители первых отшельников Палестины. После стола сели на диван и стулья. Затеяли какую-то игру, тренирующую память. Мне это показалось безумно скучным. Но я упорно играл, т. к. Маничка с нетерпеливым упорством тянула меня на улицу, на мороз. Ей было жарко в комнате. Тем временем Лев Шейман сел на диван рядом с Аничкой Глускиной и покровительственно положил ей руку на правую грудь. Аничка прикрыла глаза длинными ресницами и выронила язык на правое плечо. Так он к лежал там. Ее супруг подошел к радиоле, поставил пластинку «Ты гори, гори, моя лучина, догорю с тобой и я». Веселье кипело! Под утро разошлись. Я проводил Глускиных до дома и ушел, убедившись, что глава семейства захрапел, не убив Аничку. Я пришел к себе, разделся и сладко уснул. Не прошло и двух часов, меня разбудил И. Н. Глускин. Он мрачно оказал: «Вставай! (К этому времени мы выпили на брудершафт и перешли на «ты».) Мне нужна твоя консультация. Как начать развод с женой?» Я ответил, что примерно знаю, как он осуществлялся в Древней Греции и в Риме. Интересует ли его история вопроса, или практическая сторона? Глускин горестно вздохнул: «Смеешься?» Я горестно ответил: «Хочу рыдать, но не выспался». Глускин сказал: «Пойдем в ресторан позавтракаем!» В горле у меня устойчиво укрепился винегрет, настоянный на третьесортной водке, и мысль о завтраке доставила мне столько же радости, как рыбий жир беременной женщине. Тем не менее я согласился приводить Глускина до ресторана и ждать на улице, чтобы не чувствовать запаха винегрета. Мы вышли на Киргизскую. На другой ее стороне, прижавшись к холодному и голому, как скелет, тополю, стояли Аничка и Маничка. Колоссальным усилием воли я сдержал себя от немедленного бегства в никуда. Глускин не заметил несчастных. Его страдальческий взор искрился слезами. Так мы пришли в ресторан «Киргизия». На следующий день я приступил к педагогической деятельности, поэтому и не знаю истории примирения в доме Глускиных. Во всех примиряющихся семьях это происходит совершенно одинаково.