В самое сердце, или Девочка для Туманова (СИ)

Пришлось кивнуть. Он не виноват. Слишком уж специфический намек.

— Ник, успокойся. Поехали уже домой. Там обо всем поговорим.

На самом деле, я боялась начинать тему Туманова наедине. Пусть хоть Карина рядом будет.

Кивнул и завел двигатель.

Нас уже встречали у самых ворот. Заламывающая руки Карина с малышом.

Вид жены и сына остудили Ника лишь немного. Обнял обоих. А потом она бросилась ко мне, сжимая с такой же силой. Вот и еще одна жертва переживаний. Как же им было страшно за меня, пока я там… предавалась разврату. Карина тоже вряд ли будет на стороне Туманова.

Увидев наши слезы и услышав рыдания, прорвавшиеся, наконец, наружу, Ник сжал кулаки и произнес страшные слова:

— Маш, я обещаю, я урою этого ублюдка! Он у меня сто раз пожалеет, что сделал это с тобой.

Глава 28

Этим вечером и весь следующий день я так и не решилась серьезно поговорить с Ником. Буквально несколько общих фраз, и меня оставили в покое. Скорее всего, по настоянию Карины, потому что нетерпение Ника было видно невооруженным взглядом.

Я почти не выходила из комнаты, ожидая, пока брат хоть немного остынет. Спасибо Карине, она смогла убедить его не трогать меня — дать успокоиться, прийти в себя.

Как никогда я понимала — ему сейчас очень нелегко, но и врать не могла, да и не хотела. Только вот правду слышать он не готов, я уверена. Как же быть?

— Маша, — дверь открылась, и тот, о ком я только что размышляла, вошел в комнату. Кажется, настал момент Х — не отвертеться. Далее откладывать разговор было просто невозможно. — Милая. Мне нужно знать, что произошло. В деталях. Прошу, возьми себя в руки и поговори со мной.

Он прошел по комнате и остановился у столика, где на полке с книгами и учебниками стояли наши фотографии. Он, я и Карина. Сердце снова сжалось. Он так смотрел на мою, что с особой ясностью осознала, как сильно волновался. Я эгоистка. Нужно было сразу же, в первый день, рассказать правду, а не молчать малодушно.

— Ник, я же тебе сказала, ничего жутко страшного не случилось, — выбралась из-под пледа, в который закуталась еще до его появления, подошла вплотную и обняла. — Понимаю, ты очень волновался, но… — Ник дернулся, а я осеклась. — Все произошло случайно… Туманов не хотел… то есть, он не знал, кто я… да я и сама не узнала его.

Я уже пыталась ему это объяснить после тех страшных слов, произнесенных им сразу по возвращении домой, но меня не хотели слушать.

Ник убрал мои руки и задышал чаще, явно стараясь справиться с гневом.

— Маш, давай без оценочных суждений. Я как-нибудь сам с этим разберусь. Мне нужны факты. Тебя завтра вызывают для дачи показаний, и мы должны решить, что говорить, а о чем лучше умолчать.

Меня передернуло от холода в его голосе.

— Я не могу выдавать факты без эмоций, — огрызнулась в ответ, но увидев его взгляд в отражении зеркала, прикусила язык. Чувство вины никак не хотело уходить. Хотя вроде бы ни в чем особо не виновата.

— Тогда отвечай на мои вопросы. Просто. Не отвлекаясь на постороннее.

Согласилась. А как иначе, если меня вымораживает его холодный тон. Хочется, чтобы все закончилось побыстрее. Обхватить его шею руками, забраться на колени и просидеть так пару часов, чтобы он поверил — я здесь, живая и здоровая.

Где я встретила Туманова? Как? Что делала в том магазине? Как он оказался в моей машине? Угрожал ли оружием?

Не смотря на указание Ника обойтись чистыми фактами, я пыталась вставлять оправдания. К сожалению, он резко пресекал мои попытки. Как например, когда хотела объяснить, что пистолет в итоге оказался игрушечным, просто велел помолчать.

К концу допроса меня уже основательно потряхивало. Из моего сухого рассказа выходила не самая приятная история. Ник должен разозлиться на друга еще сильнее. И это я пока не дошла до момента с угоном мотоцикла и до наших взаимных чувств. Разумеется, старалась смягчить историю и уж точно не рассказывала о таких вещах, как не по назначению использованные трусы и чулки. Ник и без того бесился.

— Ник! Все было не так страшно, поверь. Никита… он был очень деликатен, не бил меня, не издевался. Даже позвонить дал.

— Да-да, конечно. Сама доброта. Машка. Прекрати его выгораживать. Я понял. Ты беспокоишься, что он был моим другом. Думаешь, мне тяжело признавать, что я лох доверчивый? Так нет. Можешь не переживать. Я легко вычеркну его из своей жизни.

— Нет, Ник, ты не должен! Ему надо помочь!

Брат сжал кулак и стукнул им по ладони. Видно, что сдерживается с большим трудом. Окажись Туманов рядом, мордобоя было бы не избежать.

— Что он тебе рассказал? — процедил сквозь зубы, явно отыскав новую претензию к другу.

— Все. Правда, без имен.

— Дебил! Он еще и тебя втянул в это дерьмо, которое сам замесил. Какого хрена, Маш? Зачем он это сделал?

Я загибала локти, теряясь от его внезапных вопросов, боясь, что делаю лишь хуже.

— Я спросила сама. Мне нужно было знать. Мы сблизились за эти дни…

— Что?! — он буквально заорал, услышав это. — Сблизились? В каком смысле сблизились?