В семнадцать мальчишеских лет

— Спасайтесь! Конные… — и метнулась в темень.

Ребята прислушались. Цокот приближался. Василий и Леонид кубарем скатились по насыпи, рванулись в сторону депо.

Вот и депо. Но туда нельзя. В ночную смену там работают немногие, и мастер всех знает наперечет. Остановились, перевели дух. Тишину разрывали свистки, топот бегущих солдат.

— Сейчас оцепят. Попали в мышеловку, — бросил Василий и сплюнул, — из-за тебя все. Не мог, чтоб тихонько.

— Помолчи. Давай лучше к паровозу, вон к тому. Там ни один дьявол не раскопает!

Две тени скользнули по ступеням, скрылись в паровозной будке. Пробрались к пустой холодной топке, забрались в нее.

— Эх, пропала машинка! — с досадой шептал Василий. — А еще хвастались: «Мы им подсыпем соли с перцем». Ни одной листовки теперь не отшлепать…

— От руки будем писать.

— Много ты напишешь, грамотей!

Маленькая кухонька небольшого деревянного дома, где живет Теплоухов с семьей. Единственное окно плотно занавешено одеялом.

Иван Васильевич приложил желтый листок к студенистой массе в квадратном ящике. Провел сверху валиком. Прикрыв рукой уставшие глаза, подождал. Осторожно снял лист, всмотрелся, хорошо ли отпечатался текст.

— Пятьдесят. На сегодня, пожалуй, хватит, — проговорил вполголоса.

В мерцающем утреннем свете синие обводы у глаз Ивана Васильевича кажутся темнее, складки на лбу — гуще. А на лице Виктора бессонная ночь не оставила приметных следов. Он готов печатать еще и еще, но знает: Ивану Васильевичу надо хоть немного поспать. Ровно в девять он должен появиться на службе.

Виктор деловито складывает отпечатанные листовки.

«Здорово, — думает он, — что нам переправили это воззвание». И еще раз перечитывает:

«Воззвание ко всем военнопленным, проживающим в Уральской области.

Товарищи! Революционные пролетарии-военнопленные! Чехословацкие солдаты, обманутые своими вожаками из рядов чехословацкой буржуазии, подло продавшей себя и их англо-французским империалистам, предательски напали на русскую революцию с целью погубить молодую социалистическую республику Советов…

С оружием в руках выступите против одураченных наемников реакции, в руках которых находится сибирская железная дорога и которые способствуют надвигающемуся голоду…

К оружию, товарищи!

Кому из военнопленных дорога свобода, кто не хочет остаться рабом, тот должен записаться в ряды интернациональных легионов.

Центральный исполнительный комитет Коммунистической (социал-демократической) партии иностранных рабочих и крестьян Урала, Екатеринбургский организационно-агитационный отдел Уральского окружного военного комиссариата».

— Значит, на станции кто-то орудует? — спрашивает Иван Васильевич и добавляет сожалеюще: — Не с того конца начали. Так недолго и без головы остаться.

Что-то вспомнив, Теплоухов умолк на полуслове, пристально взглянул на Виктора.

— Надо бы, Витюша, кого-то послать к Волошину на Таганай, вручить паспорт.

— Пошлите меня! — вырвалось у Виктора. — Мне так хочется повидать Василия.

— Стоит ли рисковать? — усомнился Иван Васильевич. — Ты здесь для связи нужен. С деповскими надо побыстрее установить контакт.

— Я не боюсь риска! — приглушенно сказал Виктор. — Я ничего не боюсь, даже смерти… Вот ни капельки!

Иван Васильевич привлек его к себе, так они молча стояли несколько минут. Потом старший мягко отстранил младшего, отставил гектограф, потушил коптилку, снял с окна одеяло. В широкую щель хлынул заревой свет.

— Умирать, Витюша, нам не к спеху, — взвешивая каждое слово, медленно проговорил Иван Васильевич, — но, коль придется, за идею и гибель не страшна. Знаем, за что. Вон купчишка Егорьев вернулся в город. Что, ему, думаешь, «неделимая» нужна? Как бы не так! Сладкий пирог ему нужен, вот что… А у нас с тобой другие заботы. Помнишь песню: «Мы наш, мы новый мир построим»? Для всей рабочей артели светлый мир будем строить.

— Когда для людей что-то делаешь, о себе забываешь, правда, Иван Васильевич? — тихо сказал Виктор.

Теплоухов внимательно взглянул на него и так же тихо ответил:

— Правда, Витюша. — Помолчал и деловым, даже будничным тоном напомнил: — Белоусову не забыть бы сказать, пусть свяжется, узнает, кто из станционных пишет листовки от руки. Помочь надо.