В сердце леса

— А ты знаешь что-нибудь о боге каяби, Пиони?

— Кое-что помню, Адриано. Когда я был совсем маленьким, мне рассказывал о нем дедушка, а теперь все это знает только мой дядя (родителей Пиони убили). Он живет очень далеко, в кайябской Куябе. Но я кое-что помню. Был бог, он все сделал, потом он превратился в человека, и люди убили его.

Та часть племени кайяби, к которой принадлежал Пиони, возможно, имела дело с миссионерами. Потом кайяби укрылись здесь среди джунглей и начали войну с цивилизадо.

— А почему они убили отца, Пиони?

— Не знаю, я был совсем маленьким, когда дедушка рассказывал мне об этом. Потом появилось дерево. Большое дерево. Много людей, взявшись за руки, не могли обхватить его, и они принялись рубить его топорами. Когда на земле стало много маленьких деревяшек (при этих словах Пиони поднял с земли маленькую веточку, и я понял, что он имел в виду щепки), пришел бог. Он сказал людям, что это дерево поддерживает небо. Не знаю, правда ли это. Так мне говорил дедушка. Бог сказал, что если они срубят дерево, небо упадет и убьет их и его вместе с ними. Тогда люди испугались, подобрали все деревяшки до единой и вложили их обратно в большое дерево. Потом, когда они прошли через воду…

— Ты хочешь сказать — дождь?

— Не знаю. Все это мне говорил дедушка, а я был тогда совсем маленький. Когда они прошли через воду, дерево опять стало хорошим, но дедушка сказал, что теперь оно не такое крепкое — трещит. Может быть, — закончил Пиони, — оно и упадет.

Пиони погрузился в размышления. Я лежал и разглядывал звезду, сиявшую между листьями деревьев. Завтра мы, быть может, пойдем на охоту, а быть может, нам хватит рыбы и черепашьих яиц. Возможно, мы вернемся в Васконселос послезавтра, а может быть, пробудем здесь еще долго. Мы примирились с тем, что ждать нам еще не один месяц. Теперь уже неважно, что экспедиция задерживается. Казалось, от первых, таких тревожных недель пребывания в Васконселосе меня отделяют не месяцы, а целые тысячелетия.

Ночью Пиони почудилось, что с ветви над его головой на него смотрит пантера. Как ни странно, этот семнадцатилетний обитатель джунглей был чрезвычайно нервен. Он шепотом попросил Акуэте передать ему ружье и выстрелил в воображаемого зверя. Сверху посыпались листья и ветки. «Этот Пиони просто младенец», — пробурчал Калуана из своего гамака.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ К ГЕОГРАФИЧЕСКОМУ ЦЕНТРУ БРАЗИЛИИ

Глава XI ЭКСПЕДИЦИЯ ВЫСТУПАЕТ В ПУТЬ

После отъезда Орландо шум самолета каждую неделю привлекал к посадочной площадке целую толпу. В надежде получить подарки индейцы приходили сюда с младенцами на руках.

— Орландо привез ножи и кастрюли! — кричали они. глядя в небо. — Орландо привез нам жалованье! — кричали рабочие, бросая на, землю мотыги.

Мы с Клаудио не спеша шли последними, всем своим видом показывая, что хоть мы-то по крайней мере не бросили все, заслышав самолет, и не кинулись сломя голову к посадочной площадке. «Завтра экспедиция выступит в путь», — уверяли мы друг друга.

Прокатившись по дорожке, самолет останавливался, и первым у двери оказывался Рауни из племени тхукахаме. «Я тоскую по матери, брате и девушке, на которой я хотел жениться», — однажды скорбно сказал он мне, и я знал, что без помощи Орландо он не может вернуться в свою деревню — идти туда надо было через места, населенные индейцами журуна. Каждую неделю Рауни шарил огромными ручищами по двери самолета, словно понуждая команду открыть ее. Едва дверь открывалась, он совал в самолет свою массивную голову — вероятно, с таким же вожделением медведь всматривается в темное дупло. Лицо его, как барометр, отражало и наше настроение. Четырежды на протяжении последних четырех недель голова его опускалась, словно налитая свинцом, на пятый раз, гневно насупившись, он подошел к пилоту. «Почему ты не привез Орландо?» — спросил он. Внезапно увидев перед собой странное существо, в изуродованной губе которого с треском прыгала деревянная пластинка, летчик ответил шуткой. Рауни зарычал и замахнулся ружьем. Еще немного — и он опустил бы приклад на шею летчика, но Клаудио вовремя подскочил и удержал его.

Пошла шестая неделя. Мы уже потеряли всякую надежду увидеть Орландо, как вдруг в дверном люке «да-коты» появился какой-то незнакомый нам человек. Волосы у него были острижены, на нем была новая рубашка, штаны и башмаки, и хотя узнать его было нелегко, сомнений быть не могло — это был бразильский Санта-Клаус[29]. Орландо вернулся. Посадочная площадка огласилась радостными воплями.

Через десять минут я прошел мимо Рауни, который с гордым видом собственника шел к хижине, где размещался склад. К груди он прижимал корзину.

— Чашки, — сказал он. Из-под мешковины, краешек которой он, сгорая от любопытства, надпорол ножом, действительно выглядывали чашки. — Для моего племени, — твердо добавил Рауни, поспешно унося корзину.