В сердце тьмы

Между камнями горел миниатюрный костерок, в углях стояли металлические, накрепко закрытые тигли. Я сел на камне, глядя на запад. Холмы остались далеко, я не мог отличить их от других, режущих горизонт в разреженной солнцем мгле.

– Тохимон, – отозвался командир. Я подскочил. Даже не заметил, когда он встал за моей спиной. – Ройхо не движется днем. Растекается как туман и возвращается в землю. Но ночью он почувствует сильный след и двинется по нему. Он быстр, но перед ним – длинная дорога. А он пойдет по следу, это наверняка. Ничего не притягивает его так, как кровь того, кого он проклял.

Я лишь вздохнул.

– Надеюсь.

– Я Сноп, сын Плотника. Это – Крюк, сын Бондаря. Есть еще Бенкей Хебзагал и Н’Деле Алигенде.

– Амитрай и кебириец? Они на нашей стороне?

– Не все амитраи желают вернуться под ярмо Праматери. Бенкей любит все, что там запретно, и предпочитает быть чужаком среди кирененцев, чем жить среди своих. А кебирийские наемники на все смотрят по-своему. Алигенде нанялся на службу до мятежа, в отряд, где было много кирененцев. Кебирийцы странные, непросто понять их язык и обычаи. Кажется, им ни до чего нет дела, как нам нет дела до того, что происходит по ту сторону Внутреннего моря. Но я еще не встречал людей, настолько преданных чести и верных. Кебирийцы не предают. Никогда. Если он нанялся на службу в наш отряд, будет верен. Больше того, когда он нанимался, правил император. Поэтому Алигенде все еще может оставаться верен императору. Такие вещи, как перевороты и смена династий, к ним будто не относятся. Его дом где-то среди пущ и степей Кебира – и все.

Он хлопнул меня по плечу.

– Отдохни. Посиди в тени, выпей чашку отвара, а потом немного холодной воды. Оставь еще один след для нашего демона. Этот отдых будет короче, чем тебе покажется.

И снова мы ехали быстро, но уже не с той безумной скоростью, как раньше. Только под вечер добрались до ручья и там сделали все, что приказал Мрак.

– Ройхо не может пересечь текущую воду, – сказал он. – Но это не задержит его навсегда. Он поищет камни или мост и отправится дальше, потому что никогда не отступает. А значит, когда попадете к ручью, вы должны для него исчезнуть.

Мы сделали, что приказано. Сняли одежду и выкупались в ледяной воде, потом зажгли в мисочках камышинки с резким запахом и тщательно окурили тела, коней и все вьюки. Потом начертили на теле знаки святых формул и лишь потом перешли реку.

В этом месте брода не было. Река, хоть и не очень широкая, была быстрой и полной скал. Во многих местах вода могла покрыть человека верхом на лошади, да еще с поднятым копьем – и никто бы не увидел ничего, кроме наконечника, выступающего над волнами и водоворотами.

Но следопыты вели себя так, словно все шло нормально. Какое-то время я смотрел, что они делают, ничего не понимая. Один надувал специально выправленные кожаные мешки и обкладывал ими себя, второй прошелся вдоль берега, собирая посеревшие длинные палки, принесенные водой, еще один приготовил длинную веревку и обвязал себя в поясе, а позже без раздумий вошел в воду и поплыл.

Я смотрел, закусив губу, как его голова появляется среди пены и камней, а потом снова исчезает. Я был уверен, что он не имеет и шанса выжить. Стоящие на берегу следопыты спокойно отпускали веревку, пока человек, несомый течением, каким-то чудом не выбрался на другой берег и бегом возвратился к месту напротив нас.

В результате река была перегорожена веревкой, но я не понимал, как это нам поможет. Оказалось, что для следопытов переброшенная через поток веревка – вроде моста. Ее обвязали вокруг торчащих скал, а потом из нескольких палок и надутых баклаг сделали плот, на котором на другой берег поплыл наш багаж. Ременная петля удерживала плот на веревке, а следопыт лежал навзничь, то и дело заливаемый вспененной водой, и двигался вдоль шнура сильными рывками рук. Он взял с собой еще один ремень, благодаря которому пустой плот вернулся на нашу сторону. Когда весь багаж был перевезен, пришла очередь животных. Вьючные кони, похоже, понимали, что произойдет, потому что шли боком и порыкивали, но позволили привязать свою упряжь к транспортной веревке и вошли в воду.

– Вы переплывете за конями, – сказал Сноп, вручая мне скользкий, мокрый мешок – шкуру ягненка, надутую воздухом, с торчащими в четыре стороны света ножками.

– Мешок привязывается под животом и грудью, – объяснял. – Петля будет использоваться для главной веревки, поэтому ты не пойдешь на дно, даже если мешок проколется. Просто держись за конский хвост и дыши. Даже ребенок бы справился.