В шаге от рубежа

Амадинллин собиралась подняться, ей не нравилось стоять на коленях, но помощник и ученик Говорящего подал ещё один плод с дырой и трещиной на нём. Старик, вновь зашептав, разломил фрукт. Желтоплод имел очень твердую кожуру, похожую на панцирь, и чтобы открыть его, требовались сила, камень и много сноровки, но в этот раз духи были на стороне своего посланника и помогали ему. Мэнди смотрела на аккуратные края половинок с восхищением. Ещё ни разу в жизни ей не удалось разбить эти плоды с подобным мастерством.

– Духи выбрали иной путь. Духи помогут тебе показаться своей и обрести помощь духов Других земель. Не забывай, что они, хоть и станут помогать, но не принадлежат тебе и твоему миру. Чужак может казаться лучше, чем есть на самом деле. Чужак может льстить, проявлять заботу, но он никогда не сможет стать родным. Чужак есть чужак.

Вдоль синих полос Говорящий нанёс жёлтые. Затем между ними старик нарисовал красные и таким же цветом обвёл глаза, чтобы духи помогали взгляду женщины быть чистым и ясным и ничто не сумело затуманить зрение, вокруг ушей, чтобы никто не смог соврать ей, вокруг рта, чтобы она говорила правду лишь тогда, когда должно.

Красные узоры на груди должны были помочь воительнице вновь открыть душу, как в детстве, и дать некоторым духам возможность отправиться в путь вместе с ней, чтобы оберегать. Зелёные же линии, что перечёркивали все остальные рисунки, были самыми сильными – они должны были укрепить всё сказанное ранее Говорящим, а в случае, если Амадинллин начнёт забывать о своём долге или разуверится в себе, обо всём ей напомнить.

Говорящий не стал открывать тайны, что Таллимия некогда узнала и поделилась с подругой, – эти узоры могли и убить того, кто отступил от своего пути и посмел нарушить принесённые клятвы. Отец Таллимии запретил проводить этот обряд над своей дочерью и был прав, многие в своё время посчитали дочь вождя предательницей, даже духи и те стали от неё отворачиваться. Не все, но многие. Они, как и люди, обладали своим характером и имели собственное мнение.

Но Мэнди не боялась, она твёрдо знала, что её Главный путь – истинная цель и единственное, ради чего стоило жить все эти годы. Она знала, что никогда не отступит и никто не сумеет переубедить её.

Говорящий отпустил воительницу, завершив обряд и пожелав удачи. Он остался вместе с учеником, чтобы продолжить беседу с духами и убедить их сразу же следовать за путешественницей.

Велес и Вилла также вышли к кораблю, они и сами должны были вскоре покинуть Дэйбрейк, дорога вела тройняшек сначала к кузену, а после к вождю всех вождей в Других землях. Воительница не понимала, как может быть один вожак сразу у всех поселений и тем более, как может существовать вожак вожаков, но Жестокие люди, те, что всю жизнь жили за большим солёным озером, отличались ото всех, кого женщине доводилось встречать. Люди, похожие изнутри, если снять кожу, имеющие такую же плоть, кровь и кости, отличались внешне не так сильно, как их мир.

С отпрысками Таллимии Амадинллин попрощалась быстро и сухо, без объятий и долгих речей. Женщина поспешила подняться на борт. Приключения ждали её, она уже ступила на свой Главный путь, и ей не терпелось узнать, что же будет дальше. Мэнди дважды махнула рукой с палубы, прощаясь, и полностью погрузилась в себя и свои ощущения от предстоящего. Испытать стыд за подобную отстранённость ей довелось лишь во время плаванья, когда молодые вожди остались далеко и ночами их обеспокоенные лики приходили во снах.

Усиливались неприятные чувства от ощущений, что сопровождали Амадинллин в течение всего морского пути – она не могла есть, тело плохо слушалось, голова не желала отрываться от поверхности, перед глазами всё плыло. Корабельный знахарь хотел помочь, предлагал отвары, но Мэнди не доверяла обрядам Жестоких людей и приготовленным ими снадобьям. Когда же корабль покинул порт и родные земли стали совсем не видны, даже если стараться и щуриться, недоверие стало особенно острым. Воительнице всё время казалось, что её сила, все её предназначения, духи, даже память, покидают тело вместе с едой, которая не желала оставаться внутри. Мэнди винила в этом Жестоких людей и принимать что-либо из их рук отказывалась напрочь.

Через четыре дня плаванья воительница дала слабину и позволила знахарю влить в неё отвар. Вопреки всем опасениям, ей в самом деле стало лучше, и женщина даже смогла проглотить немного сухарей и кусок рыбы без последствий. Через день болезненное прощание с домом вернулось, но в этот раз воительница доверилась лекарю сразу. Забота и травы помогали в течение всего пути, и к тому моменту, как Мэнди ступила на твёрдый берег, в ней зародилась симпатия и уважение к некоторым Жестоким людям. Может, они и были совсем другими, но не плохими оказывались проживающие не только в её родных землях, но и за большой водой.