В шаге от рубежа

Как в своё время слышал бывший ученик лекарей, торговать людьми запретил какой-то из королей, ещё до того, как родился его дед. Купцы, писари, лекари и все, кто имел власть и деньги, брали детей якобы в услужение или на обучение, а то и вовсе на воспитание. Сделать с этим, по крайней мере крестьянам, ничего было нельзя.

Когда всё произошло, Тоба уже не было рядом. Узнав о проступке мужа сестры из родительского письма, сын крестьянина какое-то время рвался из Цитадели домой, стремясь набить морду обидчику, и лишь спустя несколько циклов понял – а толку-то? Племянника это бы не вернуло, зато можно было попробовать его выкупить. Вся семья не могла накопить и половины того, что обещали Тобу. Как бы купец жену ни любил, монеты ему нравились больше. В конце концов, как рассуждал ученик лекарей, игрушку супруге можно сделать из любого другого ребёнка.

– Инка ошибалась! Она меня обзывала самым бесполезным! Я смогу и ей доказать, и родителям, и деревне всей! Пошлю письмо… Нет, гонца, с посланием! Или целое стадо гонцов, чтоб всем показать! Хватит монет, чтобы дом подлатать, и на второй амбар, и на скотину, и на то, чтоб нам ребёнка выкупить! Ещё останется сёстрам на новые ткани и на приданое для дочерей. А первее этого укажу матери новые платья пошить, тёплые и прочные, чтобы все соседи видели, какой я хороший вырос.

Рубахи отцу и лошадь хорошую, чтобы пасти стада, и, если останется, племянников тоже одену. Семью прокормлю и обогрею. А себе корабль куплю, красивее того, на котором уже плавали. Как тот, что приплывал к Острову, королевский, с синими тряпками, ну, которые развевались на ветру. Нет, два. На одном доберусь до Новых Земель, на втором – обратно. Сразу же: там, в опасности, не хочу задерживаться, только похвастать.

– Прекрати, Тоб.

Зэуран отвлёк спасителя и спутника, и юноша, ещё не закрывая рта, повернулся на голос. Рыцарь мешал ему разглядывать удивительный огромнейший замок и его обитателей, удивляться тканым покрывалам с изображениями всего разного – чего именно, Тоб не понимал, – которые висели на стенах, и трогать подсвечники, факелы, столы, стулья и пол руками. Зэуран постоянно ругался, он стал особенно ворчливым после спасения. Бывший крестьянин всю жизнь мечтал посмотреть на настоящие замки и сиров, тех, кто добр и служит, как и положено, королю и людям. На тех, что не грабят и не убивают по собственной прихоти, кто защищает невинных и побеждает чудовищ. Вживую, хотя бы одним глазком издалека, но сам. Он был уверен, что в лучшем случае встретит одного в каком-нибудь городе, куда лекари отправят крестьянина помогать с болезнями и обучаться. Возможно, Тоб смог бы переговорить с сиром, а в самых смелых из своих мечтаний Тоб даже заводил дружбу с рыцарем и тот помогал ему прогнать плохих людей из родного поселения. Однако такого скопления прославленных воинов, как в замке, ученик лекаря не видел даже в своих снах.

– Закрывай рот хоть иногда. Иначе походишь на душевнобольного. Ты же не хочешь, чтобы тебя отправили на Остров Фейт лечиться вместо Авит? – Мужчина упрямо продолжал называть выдуманным именем сестру короля.

Тоб замотал головой и поспешно закрыл рот. Теперь он старался открывать его как можно меньше, даже когда говорил, из-за чего разобрать слова было почти невозможно. Впрочем, может, весь простой люд в замках так и должен был разговаривать, чтобы рыцари и знатные люди не сердились, – Тоб никогда раньше не бывал в подобной ситуации.

– Тоб, ты ведь не болван! Говори нормально, я тебя не понимаю. Прекрати уже рот закрывать во время разговора, я просил тебя просто меньше по сторонам глазеть.

– Здесь всё очень… очень такое. Очень! – Многословность никогда не входила в полезные качества юноши, но хоть крестьянин уже почти перестал теряться во время неловких ситуаций, в этот раз не смог сдержать себя в руках.

– Ты впервые живёшь в замке?

– Нет. Я жил в Цитадели!

– Там несколько иначе, я и сам бывал в крепости у мудрецов. Единственные их украшения – книги и кости.

– Ещё я был на Острове, это считается?

– Нет. На Острове лазарет для больных и пристанище для лекарей, которых не покидает желание терзать подопечных, делая им лишь хуже день ото дня. Изучать – говорят они! – но нет, они не делают добра. От настоящего замка там остались разве что стены, башни и внутренний двор.

– Тогда впервые. – Тоб загрустил; он-то уже надумал хвастаться, что чего только в жизни не видел, а оказывается, он даже не понимал разницы между настоящим и ненастоящим замком.

Крестьянин с опаской поглядел по сторонам, придвинулся ближе к сиру и указал в сторону гобеленов, висевших в огромных количествах в просторном помещении с камином и длинными рядами скамей вокруг столов. Даже в комнатке, которую он делил с рыцарем, недалеко от покоев Даффы, повесили один.

– Зачем они прилепили покрывало на стену? Чтобы замок не замёрз?

– Это гобелен, Тоб.

– Это покрывало, Зэу. Им можно было бы накрываться, толку больше. Их здесь так много, что хватило бы на всю мою семью! И ещё бы осталось для соседей…

– Разве таких не было у лекарей в Цитадели?