В шаге от рубежа

– Я видел у главных лекарей, когда убирался. Ими стены завешивали точно так же, а в приёмном зале для богачей такие свисали с потолка со всех сторон. Я тогда спрашивал – зачем они, но мне не сказали. Го-бе-ле-ны. Пусть будут покрывала, оно понятнее. А ещё я не понимал, зачем эти большущие тряпки на столах.

– Ты про скатерти?

– Ага, про них. Это слово я знаю. Ты не думай, что я неуч какой, я всё знаю, но надо ли мне оно… Знание это? В Цитадели мне их, скатертюхи, постоянно отстирывать приходилось, не понимаю зачем? Проще стол протирать, его стирать не надо. Но этим богачам – мало одной скатерти. Ты смотри – кроме двух, а то и трёх больших тряпок, на каждом столе ещё и маленькие эти, салфетки, лежат. Зачем так много? У нас в семье одна, и всем хватало. А из полотнищ этих, которые всё равно быстро испачкают, пока будут есть и пить, лучше бы наряды сделали, проку б было куда больше! Может, я им посоветую, пусть снимут?

– Нет, не надо. Скатерти нужны для красоты, как и гобелены. Они показывают состояние семьи и повышают настроение лордам и леди. Посмотри, разве не красиво, когда всюду украшения, цветные ткани, резные спинки у скамей, да…

– Баловство это! Толку-то и вовсе нет в глупостях этих. Я скамьи ваши раскрасивые замучился натирать, дырки эти – вспоминать страшно. И зачем оно надо тогда ж? Ты подумай сколько пользы б принесли эти вещи, если б их с толком-то использовали. А свечи!..

Рыцарь не понимал Тоба, крестьянский отпрыск знал это. Он видел, как на него смотрят, и знал, что не нужен здесь. Он отличался от этого общества, был чужим. Юноша чувствовал себя так же, когда его отправили прибираться в нескольких покоях Цитадели Мудрости, где проживали будущие гроссмейстеры. Мало того, что они жили по одному на целое здоровенное помещение, так и всё убранство разительно отличалось не только от привычного Тобу, но и от того, что царило на нижних этажах.

Красивые картины завораживали, мебель, которую приходилось протирать часами, так как множество узоров собирали на себя пыль и пепел от каминов, восхищала. В тех покоях царила магия, всё было величественным и ненастоящим. Хотелось бродить между шкафов и стульев, лечь на огромную кровать, выглянуть в окно, потрогать каждый подсвечник…

Но из роскоши и бесполезных, пусть и красивых вещиц, на которые сын крестьянина вдоволь успел насмотреться, приходилось возвращаться на землю. Обратно на работу, на первые этажи и в башни к лекарям, где требовалось постоянно убирать, мыть, чистить, перевязывать, зашивать и изучать. А потом Тоб шёл спать в дом к другим таким же ученикам и тем, кто уже был постарше. Крестьянину оставалось только мечтать сравняться хоть с какими-нибудь лекарями и приблизиться к высшему обществу.

Теперь же, когда юноше представилась возможность ознакомиться с миром богачей, прикоснуться к нему и достался собственный уголок, Тобу стало не по себе. Он боялся. Он испугался так сильно, что напросился к Зэурану и самостоятельно устроил себе спальное место. Как друга и защитника тёти будущего короля, того, кто не побоялся опасностей и спас леди, Тоба всячески старались развлекать. Ему помогали со всем, чем только могли, в том числе и бытовыми вопросами. Сиры из Волчьего Ордена взяли ситуацию под свой контроль, и пока ждали ответа от Его Высочества регента, по их указке портные шили наряды и для леди Старскай, и для её сопровождения.

Когда же слуги замка приносили ученику лекаря воду для умывания, интересовались, чем тот желает питаться, или меняли постель, Тоб впадал в оцепенение. Хуже дела обстояли лишь с помощью при одевании: не способный вымолвить ни слова, краснеющий при виде молодых служанок, готовых натягивать на него штаны, юноша сбегал. Да, он предвкушал такую жизнь, но понятия не имел, как справляться. Потом Тоб попытался завести разговор со служанками, но они смеялись над смущающимся учеником лекаря, и лишь одна согласилась погулять с ним, но когда-нибудь потом.

Тоб бродил по коридорам с затравленным видом, до безумия радовался, когда Даффа гуляла рядом, держа его за руку, и всё больше понимал, почему его семья и остальные подобные им живут настолько плохо.

– Мне не нравятся эти свечи, – жаловался крестьянин Зэурану.

– Что не так со свечами? Тебе их редко меняют?

– Нет! Зачем же менять-то их часто? Да и нам с тобой-то по одной хватило б, комната одна, с окнами, днём светло. Я вечером не читаю, я ж не мудрец какой… Как темнеет, надо спать ложиться. Давали б по одной, так нет! Зачем нам носят их пучками? Не дело это. А из железа гнуть эти подсвечники да прочее, чтобы потом всюду совать, зачем оно? Если отрезать завитки эти и всё переплавить, на пару десятков топоров хватит или на плуг-другой. Моя семья новый плуг купить не могла, мы у лордов просили, но без толку всё. Никто денег так и не нашёл. А во как на деле то ж выходит! Они, значится, себе всякого наплавили бесполезного, а другим на нужное-то и не хватает.

– Ох, Тоб, ты не понимаешь, как на самом деле устроена эта жизнь…