В шаге от войны

Последнее замечание неприятно кольнуло Барча с учетом срочного вызова от Стояновича. Неужели какой-то прокол по «Лорелее»? Все вроде бы было предусмотрено. Хотя в глубине души он понимал, что в подобных делах всего не предусмотришь. В бар вошел Стоянович. Вежливо поздоровавшись с немцем, он вопросительно посмотрел на его бокал с коньяком. Барч утвердительно кивнул. Пока бармен наливал Стояновичу «Мартель», начальник полицейского участка быстро и сжато рассказал о докладе Милана. Да, предчувствие Барча не обмануло. Старому полицейскому все рассказал, скорее всего, Ахмед. Больше некому. Побледнев от досады, он вполголоса по-немецки выругался:

– Вот ведь паршивая свинья этот косовский ворюга.

Дело начинало принимать скверный оборот, особенно после указания Ликуса. Немного успокоившись, Барч вынужден был признать, что с Ахмедом он допустил непростительную для профессионала ошибку. Вместо того чтобы пытать воришку о каком-то неведомом Ликусе, надо было прежде всего выяснить, не является ли албанец осведомителем местной вокзальной полиции. Действительно, как без связи с полицейскими Ахмед смог бы несколько лет безнаказанно промышлять на вокзале! Неудивительно, что о заданиях немца он рассказал своему полицейскому покровителю.

«Проклятая спешка, – в душе чертыхнулся Барч. – Берлин требует действовать все быстрее и быстрее. Некогда спокойно подумать и все взвесить». Хотя можно было понять и разведцентр. Действия Германии приобретали стремительность и размах. Информация требовалась срочно. Как бы то ни было, надо было срочно выправлять ситуацию с Ахмедом.

Склонившись над столиком поближе к Стояновичу, Барч негромко начал деловую часть беседы:

– Скажите Милану, что дальше греками будет заниматься контрразведка. Поэтому он ни с кем больше не должен обсуждать этот случай. Дело серьезное, от его сдержанности и дисциплины зависит пенсия. Возьмите работу полицейского под свой личный контроль. О его попытках откровенничать с кем-либо о деталях происшествия немедленно докладывайте. Теперь о главном. Со дня на день из Белграда отправится один высокопоставленный американец. Как только американское посольство закажет для него билет в кассе вокзала, сразу же сообщите мне.

У Стояновича каких-либо дополнительных вопросов не возникло, и собеседники разошлись.

На следующий день американец действительно прибыл в Белград, где нанес несколько визитов югославским руководителям. Барч со своим помощником Хайнцем вели за ним слежку, внимательно фиксируя особенности его поведения. Бросилось в глаза, что Донован вел себя весьма вальяжно. Уделял много времени достопримечательностям города и дорогим увеселительным местам. Причем часто бросал на соседнее кресло пиджак, из которого явственно торчал увесистый бумажник. Такая совершенно неуместная беззаботность на Балканах несколько насторожила Барча. Донован был достаточно опытным разведчиком, чтобы понимать возможные последствия подобной неосмотрительности. Но Хайнц поерничал над его сомнениями:

– Вы, шеф, стали чересчур подозрительным. Богатый американец приехал к туземцам, где за доллар можно выменять кучу бумажных фантиков и развлечься в свое удовольствие. Не пытайтесь ставить себя на место американцев, потому что они абсолютно другие люди – возможно, даже инопланетяне. Вам никогда их не понять.

В словах Хайнца была доля правды. Во Франции Барч сталкивался с американскими туристами, которые, например, искренне удивлялись, что в Париже даже дети говорят по-французски. Результаты наблюдения убедили, что лучшим местом для проверки карманов американца является вокзал.

Через пару дней Стоянович доложил, что американское посольство выкупило один билет первого класса до Софии. Поезд отправлялся поздно вечером. Барч навестил Ахмеда и проинструктировал его о предстоящей работе. Донован появился на перроне в сопровождении двух сотрудников американского посольства. Из-за духоты он снял пиджак и перебросил его через руку. Объемный бумажник небрежно торчал из заднего кармана брюк. Вытащить его для Ахмеда не составило особого труда. Тем более что дядюшки Милана почему-то не было у вагона.

Засунув бумажник за пазуху, он быстро исчез в ближайшем к вокзалу переулке, где его в машине с нетерпением поджидал Барч. Выхватив у воришки бумажник, немец лихорадочно стал вытряхивать его содержимое. Кроме денег на сиденье выпал аккуратно сложенный документ – письмо президента Рузвельта болгарскому царю Борису. По мере чтения настроение Барча стремительно улучшалось.

– Так вот какую грандиозную пакость эти ублюдки готовят Германии! – воскликнул он. – Теперь у них ничего не выйдет. Хайнци, мы сделали большое дело. Наш материал, несомненно, будет доложен фюреру.

Сидевший за рулем Хайнц покосился на Ахмеда и заметил, что при парнишке не стоит комментировать содержание документа. Но Барч отмахнулся:

– Дикарь не понимает по-немецки, да и он нам больше не нужен.