В шаге от зверя

– Рита, иди сюда, – Максим поманил меня пальцем.

В моей крови, как пузырьки игристого вина, бродило возбуждение. Даже малейшего страха или сомнений не было.

Я скользнула к Максиму и оказалась у него на груди, прижатая ягодицами к его животу.

Взяв мыло, он медленными движениями прошелся по груди, больше лаская, чем намыливая.

– Я тоже хочу помыть тебя, – заявила я.

Небо, неужели этот хриплый голос – мой?..

– В следующий раз. – Придерживая за подбородок, Максим поцеловал меня в скулу.

– Почему?

– Потому что я не железный, – повторил он глухо.

Ох, с этим я бы поспорила – тело у него, по моим ощущениям, вылито из стали. Притом все его части.

Лежать на мускулистом оборотне было бы комфортно, если бы не будоражащие ощущения. Я сгорала в огне желания. Дразнящие поглаживания ладоней пьянили все больше.

– Беру свои слова обратно, – вдруг заявил Максим. – Пускай у роз для меня слишком резкий запах, но выглядит красиво.

Я посмотрела на то, что он указал: едва ли не все лепестки прибились к моей груди, создавая хрупкое бюстье.

– Кажется, я уже согрелась.

– Я тоже.

Выступив из ванны, Максим обернул полотенце вокруг бедер, второе приглашающе раскрыл.

Я поднялась из воды – он завернул меня в пушистую ткань и, не позволив стать на пол, отнес в спальню.

Мягкая кровать под спиной.

Настойчивые, жадные губы накрывают мои. Ураган нежности и страсти, который обрушивается на меня, затягивает в свою воронку. И последняя внятная мысль: а ведь лепестки из цветочного сердечка прилипнут к влажной коже.

Максим не знает, что такое стеснение, – я зацелована от макушки до пяток. Легкие, игривые укусы чередуются с лаской бархатного языка. Прикосновения чутких пальцев, лучше меня знающих, где нужно погладить, а где надавить, сводят с ума. И я сама себе напоминаю вулкан, который вот-вот взорвется от бурлящей внутри лавы страсти.

Мои ноги широко разведены и приподняты в коленях. Желанная тяжесть стального тела. Миллион поцелуев заставляет забыть собственное имя…

Проникновение в один толчок. Мой вздох. Он замирает, давая привыкнуть к новым ощущениям. Мы единое целое.

Легкий дискомфорт немного сбивает настрой, но о нем я мгновенно забываю, когда делаю неожиданное открытие: я СЛЫШУ.

Слышу Максима! В высший момент единения тел и душ природная защита пропускает меня, открывая истинные чувства моего избранника. И я задыхаюсь, утопая в их водовороте.

Жажда… Всепоглощающее желание… Голод по моим губам, запаху и вкусу моей кожи… А еще трепетная нежность, жгучее желание защищать и радовать.

Максим жизни не представляет без меня. Он любит.

Это неожиданное, искреннее откровение. Обнаженные чувства моего мужчины прекрасны.

Крепче обняв любимого, обхватив его ногами, я всецело отдаюсь страсти. Только огонь желания и удовольствие, разделенные на двоих.

Он двигается плавно, осторожно, даря наслаждение тягучее, как карамель. Невыносимо сладкая наполненность пьянит, сводит с ума.

Мне мало, мало… я требую еще. Требую хриплым стоном, движением вперед, вонзая ногти в плечи.

Он ускоряется, изменяя ритм, наполняя жаром.

И я горю, плавлюсь в его руках, под его жадными губами. Умираю и возрождаюсь обновленной.

Вечность спустя Максим, нахмурившись, заглянул в мои глаза.

– Рита, я сделал больно?

– Нет, ты был очень нежен, словно догадывался, что для меня это впервые.

– Это было впервые у нас, – подчеркнул он последнее слово. – Нежность никогда не бывает лишней. И я не знал, какие ласки тебе нравятся, пытался изучить.

– Теперь знаешь? – Приподнявшись на локтях, я коротко поцеловала в покрытый легкой щетиной подбородок.

Меня переполняла нежность, хотелось опрокинуть Максима на спину и зацеловать до одури, как он ранее зацеловал меня. Только что-то подсказывало: сейчас инициативу проявить не позволит… он ведь не железный. Вспомнив забавную отговорку, улыбнулась. Очень даже железный, и в плане выдержки тоже.

– Нет, не понял. Понадобится вечность, чтобы расшифровать твои предпочтения, а значит, ты моя навсегда, – самоуверенно заявил он и поцеловал в кончик носа.

Легкие, как прикосновения цветочных лепестков, поцелуи достались и моим вискам, скулам, подбородку. И захватнически-опьяняющие – рту.

Кажется, спать этой ночью мы не будем.

Глава 20

На моей ладони символ прошлого, права на которое я больше не имею. Ключ.

Я захватила его семь лет назад, в надежде, что вскоре вернусь домой.

И вот я здесь. Замок остался прежним, я могу открыть дверь и войти в… чужую квартиру.

Почти сутки назад я узнала, что мое прошлое – фальшь. У меня нет ни отца-алкоголика, ни маленькой сестренки. Нет семьи.

Даже воспоминаниям о пропавшей маме я не могу теперь верить. Настоящие ли они? Или их мне тоже внушили? Кем нужно быть, чтобы обмануть маленькую девочку, заставив поверить, что окружающие люди – ее родные?

Как можно быть настолько жестокой, чтобы одного ребенка подменить другим? Я даже не пойму мотивов этого поступка. Почему я заняла место Веры? И чем больше думаю, тем сильнее ассоциации с кукушкой, подбрасывающей яйца в чужие гнезда.

Я кукушонок… Как же больно!