В шаге

– Толпе поддакивают те, кто ведёт это стадо туда, куда хотят привести. А любой из нас верит тому, чему хочет верить. Мы что, не люди?.. Вон Страйдер ещё тот козёл, а значит, человек.

– Человек из народа, – поддакнул Анатолий, но посмотрел на обиженного Страйдера и уточнил, – но выше пояса он всё-таки человек. По большей мере.

– А ниже?

– Толпа, – изрёк Анатолий. – Что ходит на митинги и забастовки. Все мы – творцы выше пояса и разрушители ниже. Ибо человек – чудо природы!

– Царь природы, – уточнил Анатолий. – Пока ещё царь.

Уткин сказал недовольно:

– Только не начинай о своём искусственном интеллекте и ретроказуальности, что всех нас спасёт!.. У меня пятки начинают чесаться.

– А что ещё остаётся? – ответил Анатолий. – Никто из нас, даже я, не представляет, какие бездны ада выпустим!.. Человек – это тонкая плёнка на огромном котле кипящего молока тёмных звериных инстинктов!..

Уткин сказал с подчёркнутой брезгливостью:

– Ну, это не новость…

Анатолий напыжился.

– Тогда для тебя новость, что человек появился именно благодаря запретам?.. И все библейские заповеди это: не согреши, не солги, не возжелай, не имей…

Уткин поморщился.

– Думаешь, эти запреты придумали составители Библии?

Анатолий отмахнулся.

– Ясно, что раньше, но авторы те, кто записал и ввёл в Закон!

Уткин сказал с иронией:

– Скажите ещё, что евреи умнее остальных, потому что в Торе запретов больше, чем дней в году!.. На самом деле сейчас всё наоборот! Запреты, как все видят, отпадают один за другим. «Бабе дорога от печи до порога» с грохотом рухнуло, за педерастию уже не сажают, мужчины начинают красить губы и анусы, секс наконец-то получил свободу…

Он улыбался победно, я даже подумал, что в самом деле недопонимает, но вряд ли, просто ёрничает, не любит проигрывать в споре, старается взять верх даже за счёт не совсем честных приёмчиков.

Анатолий смотрел исподлобья, явно тоже не поверил, что Уткин, который вроде бы не дурак, опустился до таких доводов, достойных разве что дворника из гастарбайтеров, наконец вяло махнул рукой.

– Ладно, считай, как знаешь. Умолкаю.

Уткин улыбнулся было победно, но я успел увидеть в его глазах смущение, не тот уровень доводов, за подобные приёмчики могут просто игнорировать в серьёзных спорах.

– Да брось, – сказал он другим тоном, – человечество всегда выкарабкивалось. И не такие вызовы были.

– Таких не было, – отрезал Анатолий. – Да, раньше чума могла опустошить почти всю Европу, но за два-три поколения её заселяли снова как ни в чём не бывало, а сейчас случись что всего лишь с электричеством… мир рухнет!.. Да что там электричество, отключись всего-навсего интернет, и на планете хаос!..

Уткин сказал задумчиво:

– Потому сейчас нельзя допустить, чтобы даже бабочка взмахнула крыльями не в ту сторону?

Анатолий лишь вздохнул, а Страйдер, что наблюдал за спором молча, сказал безапелляционно:

– Потому так необходим нейролинк! Все строем в едином порыве под пенье Интернационала!

– Не подливай в костёр бензинчика, – сказал Анатолий. – Сейчас и так многие против. Куда ни плюнь, попадёшь в Константинопольского!

Меня как шилом кольнуло, даже Анатолий заметил, что я вздохнул, но лишь грустно улыбнулся, всех нас этики достали попытками затормозить прогресс, чтобы не выветривались из человека духовность и богоносность.

Через три часа, когда снова вышли как бы на перекур, хотя никто не курит, на площади народа стало поменьше, но появилась импровизированная площадка, взбираются по несколько человек и что-то кричат в толпу, живо размахивая верхними конечностями, которыми совсем недавно хватались за ветки.

Фауст тоже вышел, потирая кулаками покрасневшие от непрерывного вглядывания в экран глаза, бросил косой взгляд через перила.

– Какую пользу обществу в нашем мире может принести тело, в котором всё, от кончиков ушей до пальцев на ногах – только брюхо и гениталии?

Я сказал успокаивающе:

– Не заводись и не говори так нетолерантно о человеке. Раньше для ручного труда были нужны, а сейчас… не в газовые же камеры?.. Особой срочности нет, а так вообще-то меры приняты, рождаемость стремительно падает. Даже рушится, как любят писать журнальдеры.

– Какое стремительно, – возразил он. – Для стремительности нужна война!.. Большая. Но на окраине, чтоб не задела страны с высокими технологиями. А там пусть все друг друга поубивают!.. Мы же подписывали Киотский протокол о снижении выброса парниковых газов?

– Рождаемость падает, – напомнил я. – Однополые пары не рождают детей, а чайдлфришники вовсе не хотят о них слышать. Асексуалы в стороне от такой темы, а сейчас их всё больше. Так что избавление от лишнего населения идёт на хорошей скорости, близкой к крейсерской. Хорошо, если из восьми миллиардов останется один…

Из своих лабораторий вышли Влатис и Анатолий, а как не выйти, если в курилке сам директор и зав ведущего отдела что-то интересное перетирают. Влатис сказал издали:

– Один? И того много! На всей планете миллиона умных не найти!