В шаге

Она вскинула брови, а я обошёл её и прошёл дальше, стараясь не задевать стен.

Она что-то сказала вдогонку, но кровь так шумит в висках, что в самом деле не расслышал, а когда добрался до кабинета, навстречу ринулся Анатолий с ворохом идей, как спасти мир с помощью нейролинка.

Пока отвечал, возражал, выслушивал, горечь стёрлась, только осталось некое болезненное напоминание, что нельзя трогать языком больной зуб.

Глава 8

Ежевика снова перехватила меня в коридоре, в кабинет заходить почему-то перестала. Может быть, избегает пронизывающе подозрительного взгляда Ксюши, во всяком случае вижу её только на рабочем месте, даже в курилку заходить перестала.

– Артём, – спросила она с нажимом, – почему ввёл в основную группу разработчиков Виолетту? У меня коэффициент выше, ты знаешь.

– Знаю, – ответил я.

– Тогда почему?

– Виолетта исполнительнее, – пояснил я вежливо. – Что скажешь, то и делает. Да, иногда приходится разъяснить, но зато как вцепится в проблему, то не отстанет, пока не решит.

Она заметила с победоносной улыбкой:

– Мне разъяснять не приходилось!

– Я ей доверяю, – ответил я коротко и посмотрел ей в лицо, уже не отводя взгляд. – С ней… удобно.

Она чуть наклонила голову, получилось, что рассматривает исподлобья. Наши взгляды встретились, в её глазах я успел увидеть нечто вроде понимания и сочувствия, но сразу же сказала беспечным голосом:

– Ну хорошо, что у тебя хорошо. Весь институт следит, как всё двигается.

– Спасибо, – ответил я вежливо. – Извини, меня ждут.

И, не дожидаясь её ответа, прошёл мимо, с трудом передвигая чугунные ноги. Всё существо орало и вопило: стой, поговори ещё, но человек не то, чего хочет, а то, что делает, и я прошёл до двери в лабораторию, открыл дверь и вошёл, ни разу не оглянувшись, и плотно закрыл за собой.

Но сегодня она попалась ещё раз, отследила меня на лестнице, сказала торопливо:

– Начали завершающий этап? Работы у всех добавилось, но я посмотрела, как делает Виолетта, я делала всё быстрее!

– Она справляется, – ответил я. – Так что всё идёт путём.

Она не сводила с меня испытующего взгляда.

– Почему…

– Что?

– Почему ты меня отстранил?

Я покачал головой.

– Какое отстранение? Всё осталось, как было. Только у некоторых добавилось новых хлопот.

– Я посмотрела, – повторила она, – что Виолетта делает и как делает. Я сделала бы быстрее, как уже сказала.

Теперь уже я взглянул ей в глаза прямо и остро.

– Ты знаешь о нашем полусекретном режиме. Коммерческие тайны сейчас охраняют почище государственных.

Она поморщилась.

– Меня проверяли.

– Тебя, – согласился я. – Не твои связи. Особенно последние. Потому, извини… Да и зачем это тебе? На том месте, где трудишься, жалованье такое же.

Она помолчала, ответила нехотя:

– Там слишком простая работа. Мне хочется что-то посложнее.

Я ответил сухо:

– В мои обязанности не входит выполнять хотелки сотрудников. Извини, этот вопрос закрыт.

Она не нашлась с ответом сразу, а я отвернулся, сказал по коммуникатору в фитнес-браслете:

– Фауст, я сейчас зайду, приготовь последний кусок кода, посмотрим, во что упёрлись… Ладно, посмотрим даже в черновике… Фраерман что говорит?..

Она потопталась за спиной, потом послышался лёгкий перестук её каблучков. Даже по этому стуку было понятно, что уходить очень не хочется, но и нельзя ронять достоинство в глазах директора, если отказал так, что отрезал даже себе пути принять её обратно.

Заглянул к Анатолию, тот застыл посреди комнаты, руки растопырил, а голову запрокинул, словно через потолок наблюдает за стремительным движением звёзд или принял нечто мощное и сейчас всматривается в видения, что изредка посещают разных людей, от сумасшедших до гениальных учёных.

Вздрогнул, когда я помахал у него перед лицом ладонью.

– Шеф, что случилось? Я в порядке!

– Ангелов на острие иглы считаешь? – спросил я. – И сколько их там?

Он ответил с неудовольствием:

– Я почти увидел себя, шеф! А вы спугнули!

– Себя? Внутреннее «я»?

Он с небрежностью отмахнулся.

– Какая ерунда!.. Просто ощутил, что я в этот момент из времени, что на миллионы лет впереди, наблюдаю за нынешним собой.

– Ого!

– Но не вмешиваюсь, – уточнил он поспешно, – потому что это противоречит всегалактической этике невмешательства. Вселенской даже.

Я сказал сварливо:

– Ты там в будущем совсем опупел, бездельник? Заняться нечем?.. С чего вдруг рассматриваешь каждую амёбу да ещё в далёком прошлом?

Вспыхнул большой экран на стене, там появилось крупное лицо Уткина, ехидное и весёлое, уточнил с ленивой усмешкой:

– А он не каждую. Только ту, что станет им. А мы с вами, шеф, ему по фигу. Эгоист!.. Подумать только, даже директора не замечает!

– А ещё говорит об этике, – поддержал я. – Махровый эгоист!

Анатолий возразил с апломбом:

– Мой всемирный интеллект в будущем, что существует уже сейчас, позволяет наблюдать за каждым атомом во вселенной! И даже за каждым электроном, пусть даже он один, но мне интересен человек…

Уткин поддакнул: