В шестнадцать мальчишеских лет

В тот вечер Зина тоже была очень расстроена, вот почти так же, как сейчас. На рассвете, умываясь, она нашла возле реки щенка, мокрого, беспомощного, дрожащего. Когда она взяла щенка на руки, тот от избытка чувств лизнул ее прямо в нос. Это решило его судьбу. Зина спрятала находку под кофту и незаметно принесла домой. Сна спала вместе с Шурой, старшей сестрой, в маленькой комнатке, окно которой выходило во двор. Тоня, которая была уже совсем взрослой, студенткой, имела отдельную комнату, где занималась с утра до вечера, а мама поставила для себя топчан в кухне. Там ей было, возможно, не так удобно, зато покойно. По крайней мере могла отдохнуть, придя с завода. Вера Петровна работала в заводоуправлении уборщицей. Это была скромная женщина, с увядшим прежде времени лицом, всегда спокойная, приветливая и готовая оказать услугу каждому, кто к ней обратится…

Увидев Зину, Шура, уже проснувшаяся и стоявшая на полу босая, в трусиках и майке, внимательно посмотрела на сестру:

— Что это ты прячешь под кофтой?

— Ничего! — независимо ответила Зина.

Когда Шура ушла в школу — она училась в первую смену в восьмом классе, — Зина поставила под кроватью ящик с высокими стенками и устроила щенка. Целый день она ухитрялась незаметно носить щенку то молоко, то кусочки колбасы со стола. Зина даже не пошла в школу, сказав Тоне, что у нее болит голова. Ложась спать, девочка взяла щенка в постель. Она вела себя так осторожно и ловко, что сохраняла тайну три дня. Зина изобрела для щенка имя: Азар, и думала о нем круглые сутки. Когда уходила в школу, Азар дремал в ящике, набитом тряпками и разнообразной едой. На четвертый день Вера Петровна, подойдя к Зине, чтобы поправить сползшее во сне одеяло, увидела растолстевшего, важного Азара, который в царственной позе дремал на Зининой подушке.

— Убери его! — строго сказала утром Тоня, с которой мама поделилась своим открытием. Зина промолчала, но вечером снова взяла в постель щенка. Рассердившись, Тоня закричала:

— Ты что же, нарочно? Весь дом вверх дном перевернула! Еще этого не хватало! Сейчас же выброси этого пса, или я тебя отправлю вместе с ним спать во двор!

Когда настало время ужина, в доме не оказалось ни щенка, ни Зины. Тоня, Шура и Вера Петровна по очереди выходили на крыльцо и звали:

— Зина! Зиночка — а!

Ночь молчала. Тоня зажгла электрический фонарь и минут сорок бродила по саду, по уснувшему переулку, даже спускалась к реке, но не нашла сестру и вернулась встревоженная.

— Ну вот! — жалобно сказала Шура. — Наверно, ты ее обидела, и она совсем убежала!

А Зина была рядом. Она сидела в шалаше и прижимала к груди сопевшего от наслаждения Азара. Зина видела, как Тоня вошла в дом. Стало тихо. Так тихо, что девочка услышала биение собственного сердца. И вдруг за забором раздался мальчишеский голос:

— Ну, и долго ты будешь тут сидеть?

Зина испуганно обернулась, но увидела только шершавые доски. Послышался шорох. Над забором показалась вихрастая голова. К Зининым ногам спрыгнул босой паренек в огромном пиджаке, явно с чужого плеча. Он приблизил к ней круглое, веснушчатое лицо и с оттенком уважения сказал:

— Вот ты какая?

— Какая? — спросила Зина, отодвинувшись.

— Красивая! — убежденно ответил паренек. — Ты что тут делаешь?

— Я - то в своем дворе, а ты?

— За морковкой полез, у вас морковка хорошая, да ты помешала! — невозмутимо объяснил мальчишка. Ему было лет пятнадцать. Широко расставленные светлые глаза смотрели дерзко и весело.

— Украсть, хотел? — с любопытством спросила Зина.

— Не украсть, а взять! — наставительно сказал любитель моркови. — За такие слова, знаешь? Как дам, полетишь через забор!

— Неизвестно, кто полетит! — фыркнула Зина.

Они помолчали, затем гость вздохнул и мирно поинтересовался:

— Ты зачем сюда забралась?

Зине было стыдно говорить, что убежала из — за щенка. Повод теперь показался недостойным. Она на ходу сочинила:

— В доме есть один человек. Никто его не знает, но он пришел к нам и живет! И вот недавно выяснилось, что он меня ненавидит! Не хочет, чтобы я здесь жила. И я убежала. Теперь ни за что не вернусь. Конечно, я не собираюсь жить в шалаше. Я поступлю на завод и устроюсь в общежитие. — Зина с любопытством смотрела на паренька и думала: "Неужели верит? Ой, не могу, вот дурак — то!"

— На завод? — задумчиво переспросил мальчишка. — это было бы здорово, потому что я тоже на заводе работаю… И жили бы тогда совсем рядом… Но только ты врешь!

— Как вру? — растерялась Зина.

— Очень просто! — вздохнул он. — Я тебя знаю. Ты Зинка Хатимовская. Вас три сестры. И никто здесь посторонний не живет. Ты что же, за дурака меня считаешь?

— Во — первых, не Зинка, а Зина! — рассердилась она. — А во — вторых, подумаешь, тоже таинственный незнакомец. Известный хулиган Толька Антипов! Уходи, пока я сестер не позвала! Я вот тебе дам морковку, ишь, навострился!

Толя встал и долго смотрел на нее, прищурившись, сжав кулаки. Зина тоже вскочила, готовая пуститься наутек.

— Эх, ты! — глухо сказал, наконец, Антипов и, круто повернувшись, направился к воротам.