В шкуре героя (СИ)

Под закрытыми веками промелькнули смутные тени то ли выдуманных образов, то ли воспоминаний. В сознание пробралась мысль, что я снимаюсь в странном фильме, где нужно воспроизвести постельную сцену, но что-то смущает, не дает себя отпустить, чтобы свободно отыграть эту роль. Я не заметил, как оказался на спине, поняв это только тогда, когда мне вдруг стало жарко и холодно одновременно: жарко от накрывшего сверху живого одеяла, и холодно спине, вжимающейся в сбитые простыни, как будто я лежу на снегу. Перестало хватать дыхания, но я не пытался освободиться — мне было приятно от навалившейся тяжести, хоть и непривычно.

Внутри головы сделалось пусто, но что-то не давало покоя, пытаясь пробиться через мутную завесу сна. Если бы не уверенные движения, не плотное трение соприкасающихся внизу тел, то я сумел бы вспомнить: кто я, где я и что мне нужно делать. Но чужие действия оказались слишком настойчивы — это здорово отвлекало. И вместе с тем раздражало: я не привык к такому напору. И не знал, чего мне хочется больше — оттолкнуть или притянуть ближе. Между бедрами разлилось почти болезненное томление, и это было так неправильно, ужасно непрофессионально, но несмотря на все мои попытки справиться с возбуждением, оно становилось только сильнее.

Что-то такое я где-то уже видел, что-то очень похожее. В горле пустыня и теперь у меня еще одно неутолённое желание — сделать глоток воды. Я провел языком по сухим губам, не слыша ничего, кроме громкой пульсации крови в ушах. Не помню, не понимаю — в какой момент режиссер должен все остановить. И вместе с тем боюсь, что я его не услышу.

Вдруг пришедшее из ниоткуда осознание ударило разрядом тока, пробежало горячей волной по телу. И его сила, ворвавшись в мир сна, выбросила меня на поверхность. Вздрогнув, я резко открыл глаза и, оттолкнувшись от кровати, выпрямился, уставившись невидящим взглядом в серые предрассветные сумерки. Меня колотила дрожь, сердце билось как сумасшедшее, словно решив пробить в груди дыру и выбраться на свободу. По виску скользнула капля пота и, прочертив дорожку по щеке и шее, скатилась в вырез футболки.

И что это только что было? Игры подсознания, решившего не просто воспроизвести для меня новую версию того фильма с Лонгом, где меня невольно взволновала эротическая сцена между героями, но и сделать ее непосредственным участником?

Я запустил пальцы в волосы и, выдохнув, потянулся за телефоном: на электронных часах высветилось полшестого утра. Стараясь не шуметь, выбрался из постели, игнорируя тянущее чувство внизу живота и никуда не девшееся возбуждение. Общее состояние у меня было такое, словно я всю ночь работал и только пятнадцать минут назад сомкнул глаза — безнадежно разбитое, когда осколки настолько мелкие, что их не собрать. Хотелось вернуться в кровать, но я знал, что уже не смогу уснуть.

Поэтому я отправился в ванную, бросая осторожные взгляды в сторону дивана. Сегодня мне понадобился не любимый горячий душ, а прохладный, освежающий мозг и тело. Закончив со всеми утренними процедурами, я тихо притворил за спиной дверь и, сам не зная зачем, бесшумно подкрался к Дензилу. Наверное, потому, что для кофе и завтрака еще оставалось время, и мне не хотелось его будить. Так я мог подойти к нему поближе и совершенно безнаказанно рассмотреть, не вызывая ненужных вопросов. Просто для того, чтобы убедиться, что он настоящий.

Лонг лежал на спине, согнув одну ногу в колене и сложив руки на животе, и мирно спал, выглядя противозаконно милым и беззащитным. Тонкий свитер задрался, открывая светлую полоску кожи над поясом штанов. Пушистые, подрагивающие ресницы отбрасывали мягкие тени на выбеленную прозрачными утренними лучами кожу. Его лицо излучало расслабленность и покой, темные волосы разметались по подушке, вызывая желания потрогать их пальцами, чтобы узнать на ощупь.

Я закусил губу, осторожно пятясь и больше всего в этот момент боясь, что он сейчас откроет глаза и застанет меня за столь ненормальным занятием, как разглядывание его во сне. Забравшись на смятую кровать, я подсунул под спину подушку и, скрестив ноги, обнял их руками. В такие минуты, когда солнце еще только появляется над горизонтом, постепенно наполняя замерший мир светом, очень трудно избежать откровения с самим собой: мне приходилось признать, что Дензил оказался прав, разглядев во мне то, что пряталось в глубине — меня тянуло к нему.

И я совершенно не знал, что с этим делать.

Глава 11

— Доброе утро, — поздоровался я, ставя на стол вторую кружку кофе. — Извини, но сливок у меня нет. Молоко подойдет?

Дензил только появился из ванной, но уже полностью одетый в низко сидящие рваные джинсы и зеленую майку с дырами на груди и спине. Через некоторые из них проглядывала кожа, другие перетягивали нитки, чтобы не переходить черту непристойности. Приближаясь неспешной походкой, он вытянул руки над головой и с удовольствием потянулся, опять напоминая мне представителя семейства кошачьих.