В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне

Появился в Бенсиху новый «разведчик»: из штаба наместника прибыл в Бенсиху полковник К. с охотничьей командой и 2—3 офицерами со специальным самостоятельным поручением «разведать о противнике…». Удивительная нелепость, которая в один месяц повторяется уже второй раз. За несколько дней до моего прибытия в Бенсиху был уже такой казус, о котором генерал Л-н мне рассказал следующее: «10—12 июля является ко мне Генерального штаба капитан М-ь, который заявил, что по распоряжению штаба наместника прибыл с охотничьей командой произвести разведку противника в Бенсиху… Не угодно ли! В Бенсиху есть казачья бригада, Дагестанский конный полк, батальон, охотничьи команды и т.д., у которых каждый день перед глазами японский берег; что можно, конечно, разведали, знают и донесли куда следует. А тут посылают вдруг из штаба наместника «для разведки» еще какую-то команду, являющуюся на новое место как в лес дремучий, без всякой ориентировки. Что им показать, что рассказать, когда они присланы собственно отнюдь не для разведок, а для орденов!.. Представьте себе положение штаба наместника: в стане Куропаткина есть поражения, но есть и «боевые отличия», даются по крайней мере ордена; а тут – ничего, кроме власти! Как ею не воспользоваться, тем более что при штабе болтается немало «состоящих при», алчущих и жаждущих боевых наград. Вот и придумываются «разведки». Явился Генерального штаба капитан М‑ь, переправил он на японский берег несчастную охотничью команду, в которую японский пост со Столовой горы, как в открытую дичь, сделал десяток выстрелов, ранил тяжело несколько нижних чинов, смертельно ранен заведующий командой подпоручик Иванов, который через несколько дней умер. А Генерального штаба капитан М‑ь вернулся в Мукден, представил реляцию и… получил Владимира с мечами, что и требовалось доказать…»

Пример этот при штабе наместника возымел, конечно, надлежащее действие, и теперь явился в Бенсиху с охотничьей командой новый «разведчик» уже в чине полковника, бывший командир полка.

1—7 августа. До сего времени тревожная телеграмма командующего армией ничем не оправдалась. Японцы небольшими командами переправляются ночью иногда на наш берег, но и мы в долгу не остаемся и отдаем визит в ту же ночь или в следующую; но признаков готовящейся переправы больших сил неприятеля пока не видно.

Заметили мы в начале августа, что на японском берегу р. Тайцзыхэ, в 5—6 верстах выше Бенсиху, накопилось около 30 плотов, а на берегу сложено свыше тысячи бревен. Можно было допустить предположение, что этот лесной материал принадлежит мирным китайским лесопромышленникам и приготовлен для сплава по Тайцзыхэ в Ляоян; но с одинаковой вероятностью можно было предположить, что материал собран японцами для устройства здесь переправы через Тайцзыхэ, что вполне согласовалось с общим положением дел. Это последнее предположение было тем более вероятно, что японцы, видимо, очень интересовались этими плотами: появлялись офицерские разъезды, которые занимались счетом плотов и бревен, и т.п. Словом, надо было весь этот материал или уничтожить, или переправить на наш берег, тем более что и до того времени мы тщательно угоняли с японского берега шаланды и лодки, которых у нас накопилось уже около 200 штук.

Так как место сбора плотов находилось против расположения генерала Л-на в Уйиньянине, то я и сообщил ему о необходимости уничтожить эти плоты, что казалось мне удобным произвести при помощи казаков, которые могли быстро переправиться обратно верхом, тогда как для пехоты требовались уже лодки (для пехоты река на всем этом участке вброд непроходима вовсе); и положение пехоты, отрезанной непроходимой вброд Тайцзыхэ при появлении японцев, несомненно скрытых в горах, было бы не из приятных. Генерал Л-н предоставил, однако, мне самому заняться этой операцией…

Наша вылазка и бой на японском берегу 7 августа

Задумав уничтожение заготовленных плотов, я 6 августа, вечером, пригласил капитана Г-за, заведующего охотничьей командой штабс-капитана X-ва и командира Амурской полусотни подъесаула В-ау, рассказал им, в чем задача, и сейчас же поехали вместе на рекогносцировку.

Отряд предположен в составе 1½ роты, охотничьей команды и полусотни казаков. Надо было переправиться на тот берег; вброд нельзя, потому что беспрерывные дожди предшествовавших дней совершенно затопили броды, река стала вдвое шире, течение весьма стремительно; на глубине 1½ аршина всадник устоять не может, уровень же воды поднялся аршина на 1½—2. Ожидать спада воды тоже нельзя: почем знать, что родит нам завтрашний день; для переправы мы могли воспользоваться небольшим полуразрушенным паромом и дырявой шаландой, остальные наши лодки были для задуманной цели непригодны.

Штабс-капитан X-в и В-ау отговаривают меня всеми силами отказаться от задуманной операции. Лишь один капитан Г-з молчит и не высказывается вовсе.