«В сияньи зари, дню дающей разбег»

Когда эта колонна начала выходить из села в поле, наступающие советские войска открыли по ней шквальный огонь. Но снаряды-то летели над нашей Семёновкой, и мы с мамой Меланьей Андреевной, старшим братом и сестрёнкой кинулись к окопу, который в первые же дни войны предусмотрительно выкопал в саду и «обустроил» мой дедушка по отцу Фокий Сергеевич. Наивно, конечно, но нам казалось, что в этой яме мы будем в полной безопасности. Стенки окопа были обиты старыми одеялами, пол устлан толстым слоем соломы, а поверх неё – всякими дерюжками; в грунте были сделаны ступеньки; на уровне земли поперёк окопа уложено несколько жердей, накрытых большим старым брезентом – такая вот «крыша» вместо двойного-тройного наката из брёвен… На «постели» этого убежища лежали только мы с мамой, брат с сестрёнкой сидели на корточках. Было очень жутко. Над нами со зловещим свистом летали снаряды (позже брат нашёл в огороде несколько осколков и один не разорвавшийся снаряд).

К концу дня всё стихло, бой удалился в сторону Днепра. Мы потихоньку выбрались из окопа – и буквально оторопели: напрямик, через убранные уже огороды, на нас двигалась огромная серая масса солдат. Кто они? Наши? Фашисты? И только тогда, когда из этой массы кто-то крикнул: «Не бойтесь! Мы – свои!», сельчане со всех сторон бросились к ним с радостными возгласами: «Сыночки! Родные! Вернулись! Спасли нас!..»

ВРЕЗАЛОСЬ в мою память и то, как встретили известие о Победе жители родного села, как оригинально, с выдумкой праздновали они впервые этот Великий День. Говорили, что председателю сельсовета о Победе сообщили по телефону из райисполкома. А он собрал из близлежащих домов подростков и велел им созывать сельчан на митинг. Вот эти картинки мы, дети, и наблюдали. Забегая во дворы, вестовые во весь голос кричали: «Победа! Наша Армия победила Гитлера! Ура! Выходите все к сельсовету на митинг!» В считанные минуты односельчане высыпали на улицу. Поздравляли друг друга, обнимались, плакали, смеялись, пританцовывали. В группе, идущей на митинг с дальнего конца центральной улицы, кто-то запел «Катюшу», а среди уже собравшихся у сельсовета красивый женский голос выводил песню «В землянке». Село наше бурлило радостью, весельем. На митинге эмоции вообще зашкаливали, слово «Победа» было у всех на устах. И слёзы, слёзы облегчения пережитых мук и страданий…

Вскоре после того, как односельчане разошлись по домам, они снова вышли на улицы, по обе стороны которых росли деревья: липы, акации, берёзы. В руках у мужчин были лестницы, женщины несли длинные красные ленты (обычно их использовали для украшения свадебных поездов), а также красиво вышитые рушники, снятые на время с икон – святое дело ведь творили. Хотя нам, малолеткам, поначалу были непонятны намерения взрослых. Но когда по приставленным к деревьям лестницам мужчины взошли под самые кроны и стали привязывать к веткам подаваемые женщинами ленты и рушники, до нас дошло: украшают деревья в честь Победы.

И конечно же, по причине такой вселенской радости были застолья. Столы ставили прямо в цветущих садах. Жили все бедно, поэтому кооперировались с соседями, несли кто что мог: последний кусочек сала, кринку козьего молока, баночку взвару из сухофруктов, миску квашеной капусты… На некоторых столах, как из-под земли, появлялась бутылка самогона, в других садах просто чаёвничали вокруг самовара. И не важной была выпивка чего-то крепкого, главное – всем вместе разделить великую радость, да и погоревать о тех, кто ещё не вернулся домой с войны, помечтать о будущем, обсудить задачи мирной жизни. От радости уже рождался энтузиазм, руки просили созидательной работы.

ВОЙНА принесла моим односельчанам много горя, нечеловеческих испытаний, разруху. Более половины мужчин, ушедших на фронт, погибли, пропали без вести. В отдельных семьях без отцов осталось трое-пятеро детей. Земляк Е. О. Бельченко вернулся с войны без ноги, всю оставшуюся жизнь ходил на деревяшке. Помню, сидим в сельском клубе в ожидании киносеанса и слышим, как вошёл он в помещение (а больше некому было стучать искусственной ногой о пол). И тут же на всех скамейках начиналось движение – каждый из зрителей готов был уступить место отважному фронтовику. Без руки, с культёй в завёрнутом кверху рукаве гимнастёрки пришёл с войны бесстрашный воин Пётр Тимофеевич Семененко. Потом он прекрасно преподавал в нашей средней школе химию и физику. И это он, взяв почитать мои стихотворные опусы, тайно отнёс их в районную газету, где они и были напечатаны. Это был в моей жизни один из ярких сюрпризов.

А вспомним угон девушек и молодок в гитлеровскую Германию. Некоторые из них так и сгинули на чужбине. Вернувшиеся домой были похожи на скелеты – так отразились на них рабские работы. Женщины же, изнасилованные фрицами и привёзшие с собой «немчонков», не знали покоя и пощады от злых людей, не могли выйти замуж в родном селе и вынуждены были уезжать в дальние края, где их не знали, и там создавать семьи.